Они познакомились в интернетной болталке. Сугробы на улицах затрудняли движение. Вдова полицейского, возвращаясь заполночь от агента по недвижимости, упала навзничь и вывихнула ключицу, ее везли в Бельвью-госпиталь, она постанывала на ухабах. Мело, мело, как уже писал Пастернак. Луна была полной и бледной, как зад невозвращенца на пособии.
Кристина была замужем за микробиологом, и это настораживало, а впрочем, ни его, ни ее сей факт не остановил от грехопадения. Микробиолог, как тот кот ученый, и днем и ночью пропадал в лаборатории, и похоже, что пара-тройка реальных, не то что виртуальных интрижек молодой супруги не заставили б его остановиться, оглянуться. Идет налево — сказки говорит. Она микробиологу. И вот, когда питерский кузен, сидевший у Абрикоса на голове второй месяц кряду, вернулся, слава тебе, в город, знакомый до слез, Кристина стала всерьез подумывать о Нью-Йорке.
Сначала она присылала ему фотки пятилетней давности, но Абрикос настаивал на обнаженке. Обнаженки под рукой не оказалось, а просить супруга отщелкать ее в будуаре Кристина не решалась. И тогда Абрикос попросил прислать: трусы, колготки, лифчик. Так пролетел февраль.
Абрикос надевал ее белье и воображал, что он на самом деле не он, а она. И так ходил, вертя задом, по гостиной. Соседи напротив разводили руками. Мужик в лифчике. Тьфу? И ничего не тьфу, а скучал он по ней очень, вот и фантазировал после службы.
О службе. Мы с Абрикосовым отстреливаем роботов из будущего. Работка та еще. Сам Абрикос из Белой Церкви (АБЦ-2), я — ялтинский (ПЛЯ-4), люблю туристок, море предзакатное, толпу на набережной, хиппарей в Геленджике, женщину тонкобровую одну (сейчас у всех двойни из-за препаратов, она и комплексует, нетерплячая), но у меня так: сперва-наперво дело, которому служишь, ну а девушки, а девушки — потом. Так вот, наше с Абрикосом дело — а познакомились мы на курсах, в батумском Спецробонаде-3, — охота и отстрел (читай: нейтрализация путем отключения аккумуляторов или песок им, стервецам, в задний проход, где топливо у них, чтоб не выпендривались и детей наших не чипали) сексуально амбивалентных роботов из будущего. Или, как их еще называют в научной фантастике, — ананов (андроидов андеграундных). Что и привело нас на Брайтон.
Абрикос, тот сразу официантом на бордвок — для конспирации, натырку дали дома, спонсирует народ похлеще Гуся-1.0, но россияне. Проект по декупажу «Лаэрт-6», чей он отец, вдовец, племянник и брат — напоминать не буду. Тронул — ходи, у нас так.
Теперь следующее: я снимаю свадьбы. Через мою линзу (или, как каламбурит биг-босс Бенни, «бедную линзу» — я ее два раза об пол грохал, а Веня здесь с конца 80-х, старожил, язву нажил, преподавал русский в Чебоксарах, а пищевод у него уже тут вырезали, и неудачно, но это всё в фигурных скобках) — так вот, через мою «бедную линзу» много местного люда проходит, под хупой и так, в смокингах-таксидах и в красивых нарядах от Нины Риччи. Почему Брайтон? Продукты лучше, роботы-челноки тут и окопались. «Марс» рядом, будущее тоже не за фурункулами, первопоселенцы там, комар носу не подточит, ну они туда-сюда, сворачивают пространство, снабжают пионеров по полной. У корейцев берут на углу, у наших, помидоры, киви, синенькие, фантастику П. Левина. Это целый культ там. Непременно чтоб про шаманов-космонавтов, ну и по складам чтоб разбирать возможность была, когда в ракете тряско.
Одна проблема: на роботов пока не вышли. Говорили уже с учетчиком Феликсом Яковлевичем из «Мальвины», у него сын почти отвечал описаниям: глаза красные и на выкате всегда, а не только от моего «Кодака», что тоже не облегчает. Как в том слогане «Ред-Ай, на меня не пеняй», да? Он-то ночами сторожем в Бруклин-колледже, поэтому. С бритоголовой очаровашкой-куратором Люсей из «Горгоны» пытались, она, правда, нездоровой психически оказалась, сохнет по мужу-киноведу, отбывающему срок в Боулдере, штат Колорадо за многоженство. Мы с Абрикосом проверяли: очень мышцы у нее крепкие, а так — все в ажуре там. Короче, ноль целок и ноль десяток, как каламбурит биг-босс Веня.
Но как сказал поэт (и тоже Пастернак): солдат спит, предается времени заложник сновидениям, а служба идет себе строевым шагом неукоснительно. А нам, между нами, всего один андроид необходим для плена, чтоб потянулась от него цепочка.
И вдруг три дня назад:
— Петр, этот?
— А почему не тот?
— Потому что серебристого цвета. И не мокнет. И андрогенный. В бюстгальтере.
— У кого что болит…
— Тише. Снял. Для загара.
— Да не робот он. Ишь, ногами дергает! Трансвестит обычный. Нам андроидов надо — не андрогенов.
— Все равно щелкни, а?
— Ну, на всяк пожарски разве, как каламбурит биг-босс Веня.
— Поц твой биг-босс. На хер ты его цитируешь, блин, всю дорогу?
— Слышь, Абрикос. Кочумай ныть. Взялся за гуж…
— Какой в жопу гуж, Петя! За гуж брался ты. Я за компанию тут.
— Не гони, хлопец, лана? Задание обоим давали? Подписку с обоих брали? Зарплата обоим идет, премиальные…
— Какие в жопу премиальные?
— Не скули, Абрикос. Будут. Что тебя напрягает, кум? Помидоры, девочки. Кристина твоя вон пожалует. Не парься.
— Заткнись, а?
— Ты чего?
— Ничего. Заткнись и всё.
— Не дури, Абрикос.
— Не пожалует Кристина. Пожаловала уже.
— Как так? В сентябре, говорил, подвалит.
— Не подвалит.
И Абрикос рассказал мне вот что. Причем я поначалу решил, что крыша у хлопца поехала. Оказалось, что нет. Оказалось, что эта его интернетная подружка Кристина, на встречу с которой он возлагал известные надежды, оказалась никакой не Кристиной, а… иначе не скажешь: пришелицей-инопланетянкой, и тоже охотящейся на роботов. Представительница другой, дружественной, точнее, не враждебной цивилизации, КП-6, «Кристина» отвечала за молекулярный декупаж и позитивную, конструктивную эрозию американской мечты, и решили они начать именно с амбивалентных роботов из будущего, которые эту самую мечту призваны (и присланы) укреплять, точнее, следить, чтоб она не очень расшатывалась, так, кажется. Как об этом узнал Абрикос? А эта лже-Кристина приезжала к нему в начале лета (вот куда он исчез на длинный викенд!) и все объяснила. В деталях. Абрикос с «ней» вступил в своего рода эмоциональный контакт. Строгого деления по половым признакам на КП-6 не существует (полов там шесть или семь — выбирай на вкус), белье для Абрикоса «она» в «Виктории Сикрет» покупала, потом окунала для запаха в унитазы общественных туалетов, высушивала и опрыскивала «Пасьоном» — и все чтоб мужику понравиться, кокет(6-КА) — о чем Абрикос узнал тоже не сразу, а узнав, устроил ей сцену. В ресторане! С угрозами и слезами. Бодался теленок с дубом! Она вполне, кстати, обворожительной оказалась, хотя на его вкус несколько полноватой и с детьми, которые вылазили из ее ануса там же, в «Рауле», что в Сохо, и ползали по ней, прозрачные, неслышно пища и требуя картофель-ф(РИ-4), и она вместе с ними, измазанными кетчупом, увещевала бедного, бледного Абрикоса, хором, как могла. И получалось вполне благозвучно. Он даже успокоился на время, когда она стала ласкать его под столом передними ногами. Потом отправились в гостиницу, она в «Плазе» остановилась. И тут Абрикос задумался.
— Ну и?! — взвыл я. — Дальше?!
— Проиграно наше дело, вот что, — насупился Абрикос.
— Как так?
— А вот так. Тут сверхцивилизация работает, Петя. А не лохи, как мы и наш штаб. Они нас как детей сделают. И выплюнут.
— В смысле?
— В смысле роботы — это один из вариантов будущего, нашего, земного. И им оно — точнее, вариант этот, — не с руки. Нам, правда, тоже. Но им и наш вариант не с руки. Он давно просчитан у них. И есть выходные данные.
— И что?
— А то, что роботов они не будут демонтировать, как мы собирались. Они их будут вводить в заблуждение. И нас заодно. То есть мы — рыба, роботы — наживка. Я так ситуацию понял. Из разговора с … этой.
— То есть, по-твоему, мы как бы кувалдой, а они скальпелем? Эффект бабочки?
— Если бы скальпелем! Лазером, блин. У них все просчитано. Понимаешь? Миссия наша гребаная, ты, я, Буш, Путин, Усама, Китай. На интернете, думаешь, я на нее случайно вышел? Хуй. Это она меня на себя вывела! И не случайно. Сматывать удочки надо, Петя. И по домам. Не в свои сани не садись, мне бабка в БЦ говорила.
— Постой, Абрикос. Не суетись под клиентом, паря. Быстро ты, хлопец, хвост поджал.
— Ничего не быстро, Петро. Ты бы видел эту… «Кристину». Голой, без скафандра.
— А что? Сиськи, небось, все дела, а?
— Ага. Сиськи. Трубы — не сиськи. Роторы. Рот до ушей, а ушей и нема. Им их и не надо. Кровь с молоком. Обезжиренным, блин. Сердце красавицы склонно к утробе. И на полу. Дети в клетках кукарекают, прозрачные, блин. Грязные, в говне, но птичьем. Плодятся подзатыльниками. Валить надо отсюдова, Петя. И чем скорее, тем лучше. Ноги делать. Я точно валю. Завтра же. Прощай, Брайтон. Прощай, Америка. Разбирайтесь с вашим будущим сами. Ты как? Со мной?
Через три дня мы летели домой. В самолете Абрикос показывал мне «обнаженку» этой самой «Кристины». Он попросил ее в «Плазе» попозировать в кровати. Для вещественных доказательств. Для меня и для начальства, чтоб дезертирами не считало. И чтоб знали, с кем дело имеют. И чтоб думали, прежде чем лезть напролом. Лучше один раз увидеть, так?
На фотографии была запечатлена женщина тридцати двух лет, блондинка, карие глаза, едва заметная татуировка на шее — меч, рубашка и надувной матрас сигмой: неясная символика, левая ноздря проколота изящным передатчиком с цепочкой, ушей действительно нет, но это совсем не портило «Кристину». СЕРДЦЕ ЕЕ лежало на полу, склонившись, точнее, привалившись к утробе, откуда, казалось, шли ленты стихов, бессмертные строчки и просто очень удачные метафоры (вся наша жизнь — метафора без камфоры, каламбурит биг-босс Веня), и казалось, они о чем-то беседовали, сердце и утроба: чувственное и материальное. На внутреннем столе, если это можно назвать мебелью, горела свеча, даже две, передние ноги «Кристина» легкомысленно забросила за голову, задними, между которыми у них быстро растут и получают начальное образование дети в клетках, она расширяла и клонировала улыбку, но не веселую, а отрезвляющую, что ли, мол, не ебитесь с нами, хуесосы, хуже будет, хотя куда еще хуже-то? Но общее впечатление от снимка было все же умиротворяющим. Мол, все будет в ажуре, как у бритоголовой Люси из «Горгона-спэйс» (чего-то опять вспомнилась), не надо нам мешать, а помочь — мы вам поможем, наломали, блядь, дров, козлы, дайте нам теперь наше — и ваше — дело (ДО-1)делать.
И тут я понял, что задание с Абрикосом мы, по сути, выполнили. В штаб-квартиру на Филях мы везли фотографии первого НАСТОЯЩЕГО, а не алюминиевого робота-андроида из будущего с КП-6. Настоящее будущее — за ними. Здесь — подготовка, муштра, тяжело, блин, в учении. И будущее это представлялось не таким страшным, каким его малюют писатели-фантасты…
23 
