ISSN 1818-7447

об авторе

Георгий Балл родился в 1927 году. Окончил Московский институт международных отношений. С 1960 г. публиковал сказки, рассказы и пьесы для детей (в т.ч. в соавторстве с женой, Галиной Демыкиной). Произведения для взрослых печатаются с середины 1980-х гг.; отдельно изданы роман «Болевые точки» (1983) и сборник рассказов «Вверх за тишиной» (1999). В «TextOnly» публиковались рассказ «И когда умер Игорь Холин» (№1) и пьеса «Свадьба Мейдл» (№5). Лауреат Фестиваля малой прозы им.Тургенева (1998) и Сетевого литературного конкурса «Улов» (осень 2000 г.). Живет в Москве.

Страница на сайте «Вавилон»

Само предлежащее

Елена Фанайлова ; Сергей Михайлов ; Татьяна Нешумова ; Александр Петрушкин ; Георгий Балл ; Павел Лемберский ; Алексей Верницкий ; Борис Лихтенфельд ; Татьяна Щербина ; Мария Игнатьева ; Борис Херсонский ; Виктор Iванiв ; Алла Горбунова ; Кирилл Кобрин, Андрей Лебедев

Георгий Балл

Kol

Автомобиль

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Он черным лаком отливает,

Сияя гранями стекла,

Он в сумрак ночи простирает

Два белых ангельских крыла.

Владислав Ходасевич

Тут так получилось: продышал я в струе времен один компьютерный типаж.

— Превед!

— Превед!

Вот так и познакомились в Сети. Был он на переломе лет. Звали его Коломяка, вернее, Сергей Ивович Коломяка. Понятно, что маленького его звали просто Сережка, добавляя Сосиска очкастая или еще — Губа, поскольку он часто облизывал верхнюю оттопыренную губу. Понятно, что в два с половиной года, когда его руки начали понимать, он подгреб к компьютеру. Сразу зачесал ключевую воду портативного компьютера. Буквально присосался к нему, не различал день-ночь, и краска жизни рано сползла с его детской мордочки, только его зеленые глаза жадно горели.

Он, похоже, еще в материнском чреве мечтал о хорошей технике, правда, ни тогда, ни потом не въезжал в железо. А в блогосфере у него все сразу — ура, и довольно быстро. Хотя по характеру бойко никогда не звучал, сам из себя белый как мел, и ночь для него — белая, только на уроках пеленался в сон.

С первого класса у него ник — Kol. Было в нем нечто беличье. Всегда худенький, с зелеными глазами и большими ушами. А еще есть такой зверек соня. В школе Коломяка умел так интересно спать, что видел сны, не закрывая глаз. Он любил забираться в одиночество своих сонных мыслей. И это еще тогда, давно, в прозрачном воздухе детства, Сосиска очкастая, Губа или просто Kol, бывало, опустит голову на парту, будто отдыхает парень, а кто-то вдруг крикнет: ой, блин, умер Губа. Kol-то, глядите, совсем накрылся. А Kol — нет. Живой. Просто на него без всяких дверей и аэропортов налетела черная-черная метель. Ухватила его за руку и без всяких разговоров — фьють! — увела в тишину.

Однажды он сильно, как нож, направил прожигательное толстое стекло своего воображения на бледно-голубое небо. И оно буквально порвало в куски бледно-голубое небо. Сергей Коломяка вдруг оказался за пределами города, совсем в другом обличье, вполне уже взрослым парнем. Он легко перебрался через неглубокий овраг. По склонам оврага лежал черный снег, а на дне оврага голодно, по-щенячьи повизгивая, бежал ручей, и Kol воспринял все как есть, как должно было именно с ним случиться, и случилось. Да, он уже не пацан-малолетка, а длинноногий юноша с цепкой серебряной на шее. Сверху его обрызгивали звезды. Миллионы светящихся точек летели на него. И, не коснувшись, исчезали в бесконечности. В его ушах был легкий звон-перезвон. «А ведь еще не ночь, — подумал Коломяка, — может, я еще сплю».

Он стоял на опушке леса. Стряхнул с ушей перезвон. «Проверю, надо дальше идти». И вошел в лес. Старая ель, с голубым лишайником на стволе, первая протянула ему мохнатые ветки. А за ней и рядом стоящая сосна повернулась к нему, загорелась дружелюбной улыбкой:

— Зафренди меня, парень.

И подумал по-веселому: раз так, то пускай, и можно зафрендить эту коряжистую, ведь все равно — што человек, што дерево стоит в камуфляже. Интернет для всех един.

И все дальше пошло, как в блоге.

Выскочила вперед береза:

— Записывай меня — береза бородавчатая.

— Кусты берешь? Возьми бузину. Как же в лесу без подлеска?

— Лещину не забудь. Мы ведь тоже колеса на ветру крутим.

И пошел сигнал по лесу:

— Тут в интернет на халяву записывают.

— Погодите, не все сразу. Я с разбега не могу. Дайте мне, ребята, выйти на ближние слова, чтоб я всех вас пометил.

А его не хотели слушать:

— Собирайтесь, лесные!

Колеса уже крутились по полному обороту, по всему лесу до болот и далее. Деревья напирали на Коломяку. И он заорал, вспахивая глоткой небо:

— Дайте осознать, братцы, да вы меня слышите? А может, я сплю, может, я во сне.

— Во сне — не во сне, записывай ель.

— Подлесок — чубушник.

— Я тебя зафрендил. Чего тебе еще надо?

— А тетю?

— Какую еще тетю?!

— Рябину красную

— Ребята, не надо на него всеми колесами. Скажите дальним, пусть не напирают.

Коломяка плохо слышал. Сорвал с шеи цепочку.

— Френды, возьмите цепку, это мне мама повесила.

Зажал цепку в правом кулаке. Протянул деревьям. А те наезжали на него сплошным гулом. Он упал на землю. Пополз, не разжимая кулак. Впереди увидел лесную дорогу.

Kol поднялся и пошел. Он нес на себе тяжкую обузу сырого неба. Коломяка не понимал, зачем так много деревьев. И решил идти дальше, как можно дальше… Он шагал не разбирая дороги, падал и вновь шагал. С протянутой рукой.

Так он шел, сквозь весну — осень лесов, болот, облаков, набравшихся дождя по самую завязку.

Из низких облаков хлынул дождь. Небо сильнее навалилось на землю. Мокро. Нет сухих просветов. И он шагал сразу и в прошлой, городской памяти, и в этой лесной, непереваренной каше из затаившихся деревьев, травы, ручьев, облаков. Натянутые нити проводов высоковольтки протяжно гудели над ним. С карманного компьютера отправил свой message:

«Френды, вокруг меня — сплошной виртуал.

Я вам конкретно. Другой жизни нет».

Ветер-карачун не унимался в нем. Гулял и гнал его мысли, как сухие листья. Остановился и послал новый message:

«Френды! Я, может, не то сказал. Жаль. Горько жаль».

За лето его зеленые глаза выцвели, побелели. Он все шагал и шагал. Ему бы оглядеться. Ему бы увидеть лес, поля, небо. Взлететь. Не мог. Не обучен…