ISSN 1818-7447

об авторе

Василий Бородин родился в 1982 г. в Москве. Окончил Московский государственный вечерний металлургический институт. Работал редактором, корректором и иллюстратором. Стихотворения, эссе и графика публиковались в мультимедийном журнале «Рец», во Временнике Новой Камеры Хранения, журнале «Воздух» и др. Первая книга стихов вышла в 2008 году. Публиковал также статьи о современной поэзии и визуальном искусстве, графические работы. Премия Андрея Белого (2015), Большая премия «Московский счёт» (2016), премия «Белла» (2017). Умер в 2021 г.

Новая карта русской литературы

Само предлежащее

Лида Юсупова ; Алексей Верницкий ; Глеб Арсеньев ; Настя Денисова ; Андрей Левкин ; Евгений Никитин ; Аркадий Перенов ; Гагик Теймуразян ; Елена Филиппова ; Алексей Цветков-младший ; Василий Бородин

Василий Бородин

Горячо быть стеклом

* * *

был скучным кощунником снег ловил

свободу любил

и свободу больше свободы

 

а вышел на улицу пробил час

увидел собаку и замолчал

 

а на катькином батике нарисовано бочка лежит на прекрасной мокрой земле

небо лёгкое за ветвями

 

потом на снег золотой глядеть

ничем не помниться никому

* * *

осколок  дыма

самый любимый

 

в кристаллических (времени) сколах

школа

бедной свободы почти сверх-любви

 

память живи

любви обнимай колени

 

кеды целуй

пока что-то в прихожей с цветом

старящихся (осенних) теней

 

…не до усидчивости      к ослушным

пеплу, ползущему на святые слова

(так — случайно, у дома, в парке вдруг софринская икона)

и догорающему его сердцу случайно приходит жизнь

 

не самоочевидно, чудесно

* * *

с днём рожденья корни слов

и лазурь на синеве

в головах твоих ослов

складень бабочки в траве

 

и взлетая насовсем

отделяются слова

обращённые ко всем

как к лазури синева

* * *

лампы накаливания — очень стыдно

и горячо быть стеклом; вольфрам

ничего не стыдясь умирает первым

и позёмка тянется по дворам

 

и глядящим в окна в четыре часа ночи

вдруг приходит стыд равный площади поверхности земли

и секундная даже стрелка идти не хочет

и ничто отогнутую занавеску не шевелит

 

а в исторических хрониках были миниатюры

и золотая краска приводит на ум бесконечные солнечные поля

и квартиры заваленные литературой

идут идут новой счастливой дугой как идёт земля

* * *

в берёз зó:нте ни капли ни нас

в отражении больше ума

по грозе как словарный запас

уходила невинная тьма

 

может быть это точка чего

не представить но вывернут лист

как ладони и в них ничего

только память о пыли с земли

* * *

мой колесом за ростом

сухих суставов лес

как дерево-подросток

пробился и исчез

 

и в камня неглубоких

и трещинах и сне

поётся как о Боге

о предстоящем мне