ISSN 1818-7447

об авторе

Канат Омар родился в 1971 г. в Павлодарской области Казахстана, после окончания Санкт-Петербургской государственной академии культуры по специальности «режиссёр киновидеостудии» (1996) вернулся в Казахстан, с 2001 г. живёт в Астане. Автор стихотворных сборников «К ещё более бледным» (Алматы, 1997), «Сукно» (Павлодар, 1999), «Замерзает вода» (Астана, 2002), «Каблограмма» (Москва, 2008), публикаций антологиях «Явь и сны: Новая поэзия Казахстана» и «Освобождённый Улисс», российской и казахстанской периодике. В TextOnly опубликовал подборку стихотворений (№12).

Новая карта русской литературы

Само предлежащее

Данила Давыдов ; Полина Барскова ; Макс Росочинский ; Линор Горалик ; Евгений Сошкин ; Кирилл Корчагин ; Сергей Морейно ; Антон Равик ; Ислам ; Александр Фролов ; Виктор Багров ; Карина Лукьянова ; Люба Макаревская ; Виталий Лехциер ; Ярослав Головань ; Алексей Леонтьев ; Канат Омар ; Александр Уланов

Канат Омар

Затяжное послевкусие

Происшествие

это случилось так

 

ранним утром отец перехватил её по пути

в школу

перебросил через седло

и умчал в степь

в октябре когда стало видать далеко кругом

 

там её и нашли —

 

видимой издалека

освещаемой надорванным небом

покачивающейся на суку догорающего дерева

Разлука

и оторвавшись от себя

оставив медленное тело

идёт в уборную как будто

             а тело морщится и хнычет

                           сейчас вернётся этот монстр

                           сейчас обратно влезет в шкуру

вонючий птеродактиль!

С места событий

Ф. С. и К. С., А. Р. и З. Р.

черногория горит

горят леса вокруг боко-которской бухты

самолёты нато не справляются украинский вертолёт черпает морскую воду

бочкой подвешенной к днищу

таскает в гору по небосклону

 

сербские националисты говорят это хорваты

не могут забыть дубровник

черногорцы говорят это потому что

табор уходит в море

 

а пожар говорит

простите это мне так жарко

это я так хочу увести вас с собой

показать что есть радостного и что бесконечного

в тонком мире

 

федя ничего не говорит беспокоится за интернет

катю и кота

который вовсе и

не кот

 

а сене всё равно

он любит всех и вся не только зою ваню осю

и все любят его

даже гекконы

даже прозрачные

 

вот он-то и говорит из-за горки расскажи мне ещё о риелторах

о петербургских риелторах о каких же ещё

о игуан окрылённый

златобровый цельнокопытный

 

а вода просто держит будущий пепел в ладонях

и ей тоже всё равно

кто ты и откуда кто она и почему

просто баюкает под этим небом и этим солнцем

а больше ей ничего не надо

 

но кто тогда бормочет тут

а главное чему

и если я усну в воде не буди мене

мамо

* * *

всяк уходит в свой дым перестаёт шевелить губами не отвечает в ватсап

расточается в мыслях собравшихся возвращается из затяжного

оттого ли много слов что клонит ко сну

что кружатся у горизонта у самой воды немытые с глазами навыкате

бабы следом рыщут пахучие

звери пусть же речь будет краткой

отяжелеет осыплется обнаружит надежду

* * *

спящему в резиновой лодке

не проплыть сквозь лес по реке

под сорочьи пересуды

не облететь резным каменноугольным вороном

не обхватить деревьев крылами

 

как же унести с собой перевёрнутый

текучий кинематограф

пучеглазых плачущих дрожащих

перешёптывающихся

за спиной

 

всё что подарено

не один ли гербарий лишь

вспоминающий

набухающий на блюдце

леденцом бесконечным за шершавой щекой

 

спящий очнётся реку тронет веслом

зачерпнёт водицы

только тогда внезапно поймёт куда он заплыл

как мелькнёт шуршащее отражение

хохочущего хичкока

 

и одновременно за руку ухватит и тут же потянет вниз

на самую глубину

так что не вырваться не продохнуть

а упрётся ногами в борта

и лодку с ним под корягу

 

булькая нет тебе пути обратно человече

на обезвоженный воздух на скудеющий свет

наш ты теперь навек

выну душу твою отдам её сыну а тело твоё отрину

будет ему упоение а тебе упокоение

 

прощайся же с матерью скорее матвей

или как там тебя есугей

какой-никакой чингизид обескрыленный всадник и в общем ацтек

не раз ведь просили сюда не ходи не послушался

вот и получай теперь сынок чай не в обиде

* * *

и раз и два! и раз и два!

 

монстры переплывают атлантику

в поисках востоковедов

куда деваться от напасти

вон пузыри на мелководье

 

и выйти прочь уже нельзя

 

покуда в коридорах носоглотки

гуляет затяжное послевкусие

покуда волк вопит из-под тамбова

на чём куда уехал кто?

* * *

серебряный призёр континентальных состязаний по боксу среди юниоров

1985 года

путешествовал не выходя из дома

наблюдая перемещения металлических тел относительно часов и минут

спортивная гимнастка отличница хулиганка

путешествовала всегда в ясном сознании и твёрдой памяти

предпочитая море танцы полусладкое вино

с боксёрами

 

оба помнили игрища в сибирском городке

куда обоих привела церера

вернее слабость к очевидным позам

 

помнили и всё время пытались

всё время

вернуться

 

и так они ехали навстречу друг другу

каждую ночь

до последнего оха последнего крюка

жили долго и не сказать несчастливо

улыбаясь не только во сне

 

но почему-то часто наутро подушка была отвратительно тёплой

и невероятно сырой

становилось совсем невмоготу

 

виной тому — он уверен — была горячка внезапный криз антициклон

или — размышляла она — раскалённый ветер с иранского нагорья

неопознанные липовые облака

синтепоновое одеяло

а никак не безнадёжные расстояния

отчаянные виды на будущее

привычка к высушенному чаю телефонных разговоров

сухомятке электронной переписки

беззвучным возгласам за тысячи километров друг от друга

* * *

Счастье душило меня ногами…

Ксения Маренникова


не люблю кофе

говорит

не люблю вино

 

разве только сквозь стиснутые зубы визжащий от вожделения сок

тоненько шипящий сквозь стиснутые зубы

взрывоопасный

выжатый из самой сердцевины обезумевших ягод

из слёзных желёз

полумёртвых всадников первым снегом на склонах наплывающей австрии сломленных

полуживых растений твоего вертограда ни живых и ни мёртвых

виноградников

в сырых впадинах утекающей бельгии

 

ну может быть ещё квакающее пиво

говорит

но буквально глоток-другой

оно для меня чересчур крепкое

 

а так не люблю ничего говорит

ничего не люблю

никого говорит никого

не люблю

никого никого никого

 

невероятно

 

и это та у кого не ноги а лебединые шеи

и они обвивают

спинку переднего сиденья гастрольного автобуса

улепётывающего по игрушечному маршруту

что твой персонаж белогвардейского мюзикла

обвивают

с такою нежностью и нижинской печалью

что скулит недописанный сати а громоподобный

дягиляев сотрясает подмостки трианона на монмартре

обрывает затхлые портьеры

вытирает трясущееся бабье лицо

точно керенский при виде неспешно сереющей в сумерках за окном

дикой дивизии

* * *

шипеть на выдуманном языке

шуршаво

                                девишка

                                                               бынзын

нет звона звонче твоего

пока ты в воздухе висишь

рвущийся в пробелах

на прозрачном

голос

того кто в море мёртвых ушёл по плечи

а потом вздохнув поглубже

и с головой

 

какой-то он чехословацкий

среброхорватский

копенгагенский какой-то и боко-которский чуть-чуть

возможно кромвельский скорее кромлехский

язык

 

летучий выспренний шумерский

мятущийся и мнущий ладони

на пороге

 

ты скажешь может канагатский

комаринский ещё

 

алё алё не алеутский не камчадальский стало быть

а самый что ни есть тот самый

краснокутский

 

из центра рая

 

с языка

перепрыгивающий

на язык

от матери к младенцу

скачущий

от младенца к архангелу

тянущийся

к полотенцу в небе облаку над степью