Действующие лица:
Пигмалион, сульптор
Нестор, философ
Диомед, посредник
Аглая, жена Диомеда
Галатея
Действие происходит в древней Греции в доме Пигмалиона
Картина первая
Дом Пигмалиона. На переднем плане жилая часть, сзади за занавеской — мастерская. Пигмалион, Нестор, Диомед и Аглая за ужином.
Д и о м е д. Ты прав, как всегда, Нестор. Антифат, действительно, не большого ума. Но, чтобы оценить Пигмалиона по достоинству, большого ума и не требуется. И вместе с тем… Ты знаешь, Пигмалион, сколько сил и часов я потратил, пока, как бы между делом, внушил Антифату, что твои скульптуры — идеальное вложение капитала?
П и г м а л и о н. Догадываюсь. Выпьем еще. Согласитесь, что вино превосходно. (Наливает.)
Н е с т о р. Ты много пьешь, Пигмалион. Нехорошо. И почти не разбавляешь. Так пьют варвары, а мы, слава богам, эллины.
А г л а я. Нестор прав. Если у тебя начнут дрожать руки, ты же не сможешь работать!
П и г м а л и о н. Ерунда! И, кроме того, я терпеть не могу нашего высокомерия. У варваров можно и нужно многому поучиться.
Д и о м е д. У варваров? Нам? Чему?
П и г м а л и о н. Например, экспрессии, Диомед. Экспрессии.
Н е с т о р. Кстати, может быть ты ради успеха, который мы сегодня отмечаем, покажешь нам свою новую работу? По правде сказать, я сгораю от любопытства. Ты никогда еще не окружал её такой секретностью.
П и г м а л и о н. Конечно, покажу. Но не сегодня. Я хочу, чтобы неделю она простояла закрытой, чтобы потом посмотреть на неё как бы заново. Тогда огрехи, которые сейчас не замечаешь, станут видны.
Д и о м е д. Может быть, не стоит говорить об этом раньше времени, но Антифат, повидимому, закажет тебе новую работу.
П и г м а л и о н. Да? И что за работа?
Д и о м е д. Дело в том, что к нам вот-вот пожалует с визитом не кто-нибудь, а сам Филимон. Ему прописали полгода минимум пить из источника Асклепия.
П и г м а л и о н. Кто это, Филимон?
Д и о м е д. Ты единственный, кто не знает! Во всей Элладе. Постыдись, Пигмалион.
Н е с т о р. Ты хочешь сказать, Диомед, что это тот богач, который…
Д и о м е д. Именно: «Тот богач, который». И наш Антифат, который рядом с Филимоном просто нищий, наш Антифат надеется заключить с ним выгодную торговую сделку.
П и г м а л и о н. На здоровье, но я-то здесь при чём?
Д и о м е д. Ты очень даже при том! Я стараюсь внушить Антифату, что для успеха такого дела следует заказать статую бога торговли и что лучше Пигмалиона эту работу не выполнит никто. Антифату тяжело расставаться с деньгами, но расстанется. Крючок он уже заглотил.
П и г м а л и о н. Я для этого самый неподходящий человек.
Д и о м е д. Послушай, Пигмалион, не дури! И можешь нам не объяснять в двадцать шестой раз, почему ты не веришь в богов. Это твое личное дело. Но отказываться от такого заказа? Ведь на этот раз я его выжму как следует. Минимум вдвое больше, чем он заплатил за Афродиту! Кстати: Аполлона ты ваял, Афродиту ваял, а Гермес что — табу?
П и г м а л и о н. Я не верю в существование бога искусства, но я верю в искусство. Я не верю в существование богини любви, но верю в любовь. А торговля? Что мне за дело до неё? Чтобы я насиловал себя и ваял ее бога, в которого не верю?
Аглая молча подходит и целует Пигмалиона в голову.
Д и о м е д. Глупо. Просто глупо. Я, конечно, найду, кому отдать заказ, но…
Н е с т о р. Я прямо вижу, Диомед, как у тебя раздуваются ноздри. Я только не понимаю, почему тот, кто продает скульптуры, несравненно богаче того, кто их ваяет.
П и г м а л и о н. Перестань, Нестор. Если я буду думать об этом, то не смогу работать.
Д и о м е д. У Пигмалиона никогда не будет денег. Сколько бы ни зарабатывал.
Горбун прав. Тысячу раз прав.
Н е с т о р. Это почему же? И что это за горбун?
Д и о м е д. Ты не рассказал ему, Пигмалион?
П и г м а л и о н. Рассказывать каждую глупость? Для чего?
Д и о м е д. Это вовсе не глупость. Горбун этот не простой человек, я сразу понял. Все, что он про меня сказал, по крайней мере о том, что касается прошлого, все верно, один к одному. (Пигмалиону.) И про тебя тоже. Хотя он понятия не имел, кто мы такие и чем занимаемся.
Н е с т о р. Например?
Д и о м е д. Например, он не мог знать, что мой старший брат слеп от рождения. Не мог знать, что у Пигмалиона накануне свадьбы погибла невеста.
Н е с т о р. Ну, и как он это определил?
Д и о м е д. Понятия не имею. Осмотрел внимательно наши глаза, ладони и ногти на руках, и все сказал. В частности, что у Пигмалиона никогда не будет денег.
Н е с т о р. Потому что ты его посредник и ведёшь его дела?
Д и о м е д. Потому что у него между пальцами щели. Посмотри на свою ладонь на свет. Есть щели? А у Пигмалиона есть.
Н е с т о р. У меня тоже есть.
Д и о м е д. Покажи… Верно. Значит, и у тебя денег не будет. Они у вас обоих утекают между пальцами.
Н е с т о р. Мне хватает. А Пигмалиону надо жениться, чтобы жена взяла это дело в свои руки.
Д и о м е д. Для чего ему жениться? Он и так наставил рога половине города.
П и г м а л и о н. Не болтай ерунды! Я никому ни разу рога не наставлял.
Д и о м е д. И ты это рассказываешь мне? Мне?
П и г м а л и о н. Я не соблазнял, не соблазняю и не собираюсь соблазнять чужих жён. Запомни это! Женщины приходят ко мне потому, что чувствуют, что я их люблю.
Д и о м е д. Удивил! Я тоже их люблю. Да и кто не любит? Даже импотенты. Иначе они не были бы готовы на любые затраты, лишь бы…
П и г м а л и о н. Глупости. Ты любишь не женщин. Ты любишь обладать ими, то есть на самом деле любишь себя. А я люблю их самих.
Д и о м е д. Можно подумать, что ты не любишь ими обладать!
П и г м а л и о н. Я этого не говорил. Конечно, люблю. Но, прежде всего, я люблю самих женщин. Потому что они лучше и тоньше нас. И потому, что их так просто обмануть и обидеть. (Пауза.) …Хотя на самом деле их слабость такая же мнимость, как наше мужество.
Д и о м е д. То есть, по-твоему, настоящим мужеством обладают именно женщины? Стоящие у очага или вытирающие задницу обкакавшемуся отпрыску?
П и г м а л и о н. Безусловно. У нас принято считать, что мужество — это убивать других людей на войне.
Д и о м е д. Допустим. Но какое-такое мужество ты нашел у женщин? К примеру, у Аглаи?
А г л а я. Хотела бы я на вас посмотреть, если бы вам выпало терпеть то, что терпим мы — беременность, роды и всё, что с этим связано. Не говоря уже о том, что ты ведь никогда не знаешь, выживешь или нет. Твоя бабка умерла в родах и две двоюродные сестры тоже, не так ли? А наши ежемесячные мучения? …А что значит вырастить ребенка, чтобы он не умер от болезней? А вырастет, так пойдет на войну убивать да и сам погибнет.
Д и о м е д. Двоюродные сестры не в счет. Их проклял собственный отец.
А г л а я. Согласна. Проклятие — это действительно… это…
П и г м а л и о н. Неужели вы верите в эту чушь? Это же чистой воды суеверие.
А г л а я. Это никакое не суеверие, Диомед прав. Проклятие — страшная вещь. Страшная. Тем более от собственного отца. Тем более, что он был человек незаурядный, огромной внутренней силы.
П и г м а л и о н. Чушь. А сам этот, как ты говоришь, незаурядный человек — он отчего погиб? Тем более такой ужасной смертью? Его тоже кто-то проклял?
А г л а я. А ты что думал — можно проклясть безнаказанно? Проклинающий проклинает и самого себя. Самого себя в первую очередь.
П и г м а л и о н. Не верю. Но мы говорили о другом.
А г л а я. И то правда… Вот и я говорю: если бы ради любви вам пришлось всё это претерпеть — да вы бы предпочли оскопить себя!
Д и о м е д. Ради «любви»?
А г л а я. Что ты знаешь о любви? Ты раб собственной похоти.
П и г м а л и о н. Ты все правильно сказала, Аглая. И, когда это понимаешь, — как можно их не любить? Если несчастная в браке женщина, которая не видит от мужа ничего, кроме скотской похоти, просит у меня ласки и нежности, как я могу отказать? Для нее это такая огромная радость, а мне не трудно, даже приятно. Иногда даже очень.
А г л а я. Дай я тебя поцелую, любимый! Ты настоящий мужчина. (Целует Пигмалиона.)
Д и о м е д. Ты бы хоть в присутствии мужа не демонстрировала ваших отношений.
А г л а я. А ты в моем присутствии не демонстрируешь? Есть такая шлюха в городе, с которой ты стесняешься это демонстрировать? В моем присутствии?
Д и о м е д. Аглая, жёнушка моя ненаглядная, золотце мое, мы вовсе не обязаны стирать свое грязное белье публично.
А г л а я. Оставь!.. Пигмалион, я утром встретила сестру Пелопида, мясника. Она просила предупредить тебя, чтобы ты Пелопиду на глаза не попадался.
П и г м а л и о н. А чем это я насолил этому Пелопиду? Что мяса не ем и не покупаю?
А г л а я. Любовники его покойной жены всё валят на тебя.
П и г м а л и о н. Но это просто нелепо! С кем у меня действительно ничего не было, так это с его женой! Вот уж кому не нужны были ласка и нежность. Достаточно было посмотреть на нее!
Н е с т о р. Она покончила с собой. Оставь ее, Пигмалион.
Д и о м е д. Да уж. Покончить счеты с жизнью так радикально, как она, это не всякий может. Заслуживает уважения. Интересно, что она сделала сначала: воткнула нож в сердце, а голову отрубила себе потом, или сначала отрубила себе голову, а нож в сердце после. …Этот Пелопид страшный тип, Пигмалион. Ты же видишь, что даже власти его боятся.
Н е с т о р. Аглая права. Не попадайся ему на глаза. Особенно один на один или в темном месте.
П и г м а л и о н. Да поймите же вы, наконец! Не было у меня с его женой ничего! Не было!
А г л а я. Это не имеет значения, если он верит, что было. Он же знает, что с ней не спал только ленивый, так ты что — исключение? Пятеро ее любовников уже изувечены при таинственных обстоятельствах, причем всех нашли возле священного дуба, и двое из них умерли не приходя в сознание.
П и г м а л и о н. А дуб-то при чем?
А г л а я. Дуб Афродиты? Это месть богине. За то, что жена пренебрегла его ласками.
Н е с т о р. Не выходи без оружия. (Пауза.) Пигмалион, я хочу поговорить с тобой о другом. Серьёзно. Пойми, наконец, Галатея умерла пятнадцать лет назад. И ты…
П и г м а л и о н. Четырнадцать лет, десять месяцев и три дня.
Н е с т о р. Ты знаешь, как я любил ее, мы же близнецы. Но нельзя скорбеть вечно. Галатея была прекрасная девушка. Но ее давно нет. А ты жив! Я к тому, что ты должен жениться, родить сына. Пока человек не женат и не родил ребенка, он понятия не имеет, что такое жизнь. Он думает, что знает, а на самом деле не понимает ничего. И ты в том числе, хотя ты и великий скульптор и твоя слава — настоящая слава — еще впереди.
Д и о м е д. Интересно, что горбун сказал ему то же самое. Может, ты тоже станешь предсказателем, Нестор?
Н е с т о р. Я подумаю. А что еще он предсказал, этот ваш горбун?
Д и о м е д. Он предсказал Пигмалиону мировую славу на все времена.
Н е с т о р. Прекрасно!
Д и о м е д. Не совсем. Он сказал также, что искусство его погубит.
П и г м а л и о н. Ну теперь тебе ясно, что это вздор? «Мировая слава, на все времена»…Кто-нибудь видел это хоть раз? Или слышал? Время разрушает всё, в том числе и статуи. Что, триста лет назад не было великих скульпторов? Были! Наверняка! Кто их помнит сегодня?.. И еще… Как искусство может погубить? Возвысить — да! Облагородить — да! Но погубить?
Н е с т о р. Да, это, мягко говоря, неубедительно.
А г л а я. Галатея, наверное, была необыкновенная красавица, верно?
Н е с т о р. Да.
П и г м а л и о н. При чем здесь красавица? Она, кстати, красавицей не была. Она была больше, чем красавица. Она была единственная! Красавиц много, а она была единственная.
А г л а я. Как жаль, что я ее не видела… Женщина, единственная женщина Пигмалиона… Дорого бы я дала, чтобы взглянуть на нее.
П и г м а л и о н. Только ради тебя, Аглая.
А г л а я. Что ради меня?
П и г м а л и о н. Сейчас. Потерпи. Ты знаешь, Нестор, ведь Галатея мне ни разу не снилась. Странно, правда? Наяву я все время думаю о ней, даже когда занят выше головы каким нибудь делом. А во сне — ни разу. И вот месяц назад я её, наконец, увидел! Причем яснее, чем вижу сейчас вас. Она сказала только одну фразу: «Отныне я всегда буду с тобой!». И тогда я решил изваять её.. Вчера я закончил работу. Хотел подождать недельку, чтобы свежим взглядом, но…так уж и быть… Идите сюда! (Отодвигает занавес, отделяющий мастерскую от жилища. Открывается статуя, накрытая покрывалом. Пигмалион снимает его.) Ну? Как?
А г л а я. Потрясающая женщина!
Д и о м е д. Изумительная работа, Пигмалион. Изумительная!
Н е с т о р. (Со слезами на глазах). Это она! Это она!.. В её любимом зелёном хитоне… Он так шёл ей… Я всегда знал, что ты гениален, я только не знал, насколько.
Только сейчас Аглая отмечает, что на ней тоже зеленоватый хитон. Больше мы её в нём не увидим.
П и г м а л и о н. Ну, ладно. Посмотрели и хватит. А то я ведь и загордиться могу. А это для художника опаснее чумы. Пойдемте пить дальше. Пусть постоит недельку. (Задергивает занавес.)
Н е с т о р. Какое может быть питье!? У меня сердце колотится.
А г л а я. Пигмалион, я до сих пор не знаю, как она погибла. Я никого не спрашивала… Может быть потому, что не хотела знать…
П и г м а л и о н. Она шла ко мне, мы должны были пойти по лавкам, чтобы выбрать подходящий материал для свадебного хитона. По мне — так лучше всего был тот, что вы видели. Но она хотела обязательно новый..
А г л а я. Ну?
П и г м а л и о н. В дороге её застал дождь. Люди рассказывали, что она бежала к дубу Афродиты, чтобы укрыться под ним, но не успела. Началась сильная гроза. Ударила молния. Вот и все.
Н е с т о р. У меня до сих пор сердце… Мне кажется, вы можете услышать его стук.
П и г м а л и о н. У меня есть вино — вот его точно изготовил гений. Хотя и неизвестный. Думал угостить вас через неделю, да уж ладно…Сейчас принесу.
Пигмалион выходит, а Аглая возвращается за занавеску, чтобы еще раз посмотреть на статую.
Д и о м е д. Изумительная работа… (Пигмалион возвращается с амфорой.) Нету слов… Постараюсь продать ее Филимону. Антифат не простит, но плевать. Филимон заплатит в десять раз больше. У него, говорят, потрясающая коллекция.
П и г м а л и о н. Я не собираюсь ее продавать.
Д и о м е д. Но если тебе предложат…
П и г м а л и о н. Что бы ни предложили. Галатея не продается. Любовь не продается. По крайней мере, моя.
Из-за занавески раздается дикий вопль Аглаи. Она выскакивает оттуда с искаженным лицом, губы и руки трясутся.
В с е. Что случилось? Что с тобой? Сядь! На тебе лица нет! Что стряслось?
А г л а я. Она…. Она …
П и г м а л и о н. Что «она»??? Скажи, наконец!!!
А г л а я. Она… открыла… глаза и повернула голову…
Пигмалион срывает занавеску, и все мужчины бросаются к статуе. Галатея неуверенно улыбается и делает лёгкое движение рукой. Все поражены. Первым очнулся Пигмалион.
П и г м а л и о н. Уходите! Все! Быстро! Ну! Ну же! Быстрее! Вопросы потом! Уходите же, наконец! (Гости в смятении уходят, поминутно оглядываясь на ожившую статую. Пигмалион подходит к Галатее, сначала осторожно касается платья, потом берёт её за руку.) Какая тёплая рука! Сойди сюда, любимая! Тебе не место там! (Нежно целует ее и помогает сделать первые неуверенные шаги.) Любимая! Ты жива!Ты жива!!! (Он целует ее руки, потом опускается на колени и обнимает и целует ее ноги.)
Г а л а т е я. Кто ты?.. Кто я?.. Как… я… сюда… попала?
П и г м а л и о н. Я твой возлюбленный, Пигмалион! Ты вспоминаешь? Пятнадцать лет назад ты умерла. Я изваял тебя из камня, и моя любовь оживила тебя! Оживила камень! Моя любовь!!
Г а л а т е я. А что… это… такое… любовь?
Картина вторая
Пигмалион и Нестор.
П и г м а л и о н. Такой прекрасной весны, как эта, еще ни разу не было. Впрочем, всем влюблённым мир кажется необычайно прекрасным. Я даже думаю, что он и в самом деле прекрасен, но человеку дано увидеть его в истинном свете только тогда, когда он влюблен. То есть полностью свободен от эгоизма. Когда он наполнен счастьем. Не только сердце, не только душа, но каждая клеточка твоего тела.
Н е с т о р. Скажи, тебе не мешает, что у нее такой маленький словарный запас?
П и г м а л и о н. Нет. Чудо и счастье, что она вообще говорит! Хотя бы это. Есть с чего начинать. Каждый день мы учим новые слова и понятия. Ты знаешь, оказывается, что самое трудное — объяснить простые понятия.
Н е с т о р. Например?
П и г м а л и о н. Например, жизнь. Смерть. Любовь.
Н е с т о р. А с чего ты взял, что они простые?
П и г м а л и о н. Ты прав. Ты, как всегда, прав. …Поразительно, что и голос и походка у нее в точности, как у твоей сестры. Ведь это-то изваять нельзя! Это ведь точно не от меня, как ты считаешь?
Н е с т о р. Трудно сказать. Камень оживила твоя любовь, это бесспорно. А любовь хранила в памяти и голос, и походку и тысячи других вещей.
П и г м а л и о н. Скажи честно, тебе, наверное, нужны деньги. Я уверен. Ведь твоя Дафна так давно больна…А сколько стоят наши врачи, все знают.
Н е с т о р. Спасибо, друг. Но пока не надо.
П и г м а л и о н. Послушай, Нестор. Я тебе никогда таких вещей не говорил, потому что боюсь слов. Особенно красивых. Но… Я завидовал детям, у которых есть братья. Пока у меня не появился ты. Даже если бы у меня был родной брат, я не думаю, что любил бы его больше, чем тебя.
Н е с т о р. Спасибо. Я знаю. И ты знаешь, что это взаимно.
П и г м а л и о н. Пойми, у меня сейчас много денег. Гораздо больше, чем мне на самом деле нужно. Диомед ухитрился продать по немыслимым ценам всё, чего когда-либо касался мой резец. Даже ученические работы, которым место на свалке.
Н е с т о р. Я слышал, что уже есть подделки под Пигмалиона.. Это правда?
П и г м а л и о н. Да. Как это ни смешно.
Н е с т о р. Диомед говорит, что Филимон готов выложить кругленькую сумму за копию Галатеи. Естественно, в камне. Это правда?
П и г м а л и о н. Да. Они были здесь позавчера. Но я отказался. Диомед, конечно, дуется, говорит, что я идиот. Но меня в дрожь бросает от одной мысли, что моя Галатея будет принадлежать еще кому-то. Даже неживая. Кроме того, я тебе признаюсь: у меня нет никакого желания работать. Ну, никакого! Начисто! Я настолько переполнен своим счастьем, что ни для чего другого просто нет места. Обычно, ты же знаешь, у меня всегда идей было гораздо больше, чем времени на их осуществление. А тут — как отрезало! Не осталось ни одной. Смешно, правда?
Н е с т о р. Смешно? Не знаю. Не уверен. То есть, уверен, что это совсем не смешно. Что останется от нас? Только достижения духа, только искусство. И если тебе дан такой бесподобный дар…
П и г м а л и о н. Что этот дар и все дары перед счастьем обладать женщиной, которую сам сотворил! Не боги, не отец и мать, а я! Я! Сам! У меня дух захватывает, когда я пытаюсь осмыслить то, что произошло. Я! САМ! СОТВОРИЛ! Уму непостижимо! (Пауза.)
Н е с т о р. Тебя не беспокоит, что они до сих пор не вернулись?
П и г м а л и о н. Нет. Пойми, Галатея первый раз вышла в город. Ей всё в новинку, тысяча вопросов. Наверное, голова кругом идет.
Н е с т о р. В первый раз надо было бы, чтобы ты сам…
П и г м а л и о н. О нет! Женщина женщине объяснит лучше. Женщина — это… женщина это существо высшее. Нам с ними никогда не сравниться.
Входят Аглая и Галатея.
Ну, наконец-то! Мы заждались.
А г л а я. Нестор, хорошо, что ты здесь. Беги к родителям. Скорее. Твоей матери плохо.
Н е с т о р (вскакивает). Что случилось?
А г л а я. Потом, потом! Беги!
Нестор убегает.
П и г м а л и о н. Что произошло?
А г л а я. Мы уже были на обратном пути, шли от зеленщика, когда я неосторожно обмолвилась, что здесь недалеко дом, в котором выросла прежняя… В котором выросла твоя умершая невеста. И где до сих пор живут её родители. И Галатее захотелось зайти туда. …Я думала, что Нестор достаточно подготовил своих стариков, ведь прошло уже недели две, с тех пор как ты… Даже она сама стала, наконец, понимать, что когда-то была мёртвая, а ты оживил её. …Но не успели мы повернуть в ту сторону, как навстречу нам оба — и отец, и мать. Увидев Галатею…Ты можешь себе представить, как они были потрясены, бросились ее целовать, обнимать, а она испугалась, снова ничего не понимает, какие-то незнакомые люди набрасываются на тебя, тискают в объятиях, она отбивается…В общем, старухе стало плохо, послали за врачом, а Галатею я увела поскорее, чтобы и со стариком не стряслось чего-нибудь.
П и г м а л и о н. Какой ужас! Она жива?
А г л а я. Когда мы уходили, вернее бежали оттуда, была жива. А сейчас…. Ты же знаешь, какого она здоровья… Да и старик не лучше.
П и г м а л и о н. Это я… идиот.. я должен был предвидеть. Нам надо было пойти туда вместе. Сразу после того, как Нестор…Сразу! Ведь от слухов не уберечься…
Г а л а т е я. Я все-таки не понимаю, что я опять сделала неправильно?
А г л а я. Ты ни в чем не виновата, успокойся.
Г а л а т е я. Тогда перестаньте так … Забыла это слово… Ладно, плюю.
П и г м а л и о н (не подымая головы, он машинально поправлят ее речь). Наплевать.
Г а л а т е я. Да, правильно. Наплевать. Ты знаешь, Пигмалион, сколько народу хотели со мной… э…ну… подружиться?
А г л а я. Познакомиться, а не подружиться. Познакомиться! Запомнила? По-зна-ко-мить-ся.
Г а л а т е я Да, правильно, познакомиться.
А г л а я. И не познакомиться они хотели, а поглазеть!
Г а л а т е я. Поглазеть? Что это поглазеть? Что они меня все время… э… щупали?
А г л а я. Поглазеть — это посмотреть. И никто тебя не щупал! Трогали, дотрагивались — да. А щупать не щупали. По крайней мере, при мне… Ты представляешь, Пигмалион, такое впечатление, что высыпал весь город поглазеть на живое чудо, и каждый норовит дотронуться. Куда бы мы ни заходили — к зеленщику, к пекарю, к сапожнику, всюду! — люди шли за нами толпой якобы сделать покупки. Зеленщик шепнул мне, что если Галатея будет всегда покупать у него, то и ей и мне — за то, что привела к нему, — половинная скидка.
П и г м а л и о н. Что же делать, что делать…Такая беда….(Встаёт.) Мне нужно срочно идти туда. Эти старики мне как родители. …Ты не могла бы остаться с ней еще на час? …Я понимаю, что женить сына — хлопот выше головы, но мне, правда, надо идти. Не идти — бежать! А кроме тебя некому.
А г л а я. Я понимаю, но не могу. С этой свадьбой — хлопот полон рот. Диомед, как всегда, шляется по бабам, всё на мне… Ты же знаешь, что ради тебя… Но я, правда, сейчас не могу.
П и г м а л и о н. Я понимаю. Просто боюсь её оставлять одну. Ведь не угадаешь заранее, что…
А г л а я. Что ей взбредет в голову… Ладно. Иди. Только ненадолго.
П и г м а л и о н. Спасибо тебе! Знала бы ты, как я тебе благодарен! (Целует Аглаю и убегает).
Г а л а т е я. Тебя Пигмалион тоже сделал из камня?
А г л а я. Сделал, но не из камня. Сейчас тебе это ещё трудно понять.
Г а л а т е я. Он тебя целует.
А г л а я. Целует. И что?
Г а л а т е я. И он с тобой тоже… никак не могу запомнить, как это называется…
А г л а я. Я поняла. Бывало.
Г а л а т е я. И тебе это нравится?
А г л а я. А тебе что — нет?
Г а л а т е я. Сначала не нравилось. Потому что было больно. Но теперь я привыкла и даже немножко нравится. Особенно когда я вижу, как это нравится ему. Сколько у тебя детей?
А г л а я. Двое. Сын и дочь. Дочь замужем, а сын женится через неделю.
Г а л а т е я. А что значит «хлопот полон рот»? Что-нибудь плохое во рту?
А г л а я. Это значит, что дел выше головы. Очень много неотложных дел. Это такое выражение. Рот здесь ни при чем.
Г а л а т е я. Так почему же ты согласилась со мной остаться?
А г л а я. Потому что Пигмалион попросил. Потому что он самый лучший из людей, кого я видела, потому что я люблю его. И довольно вопросов, ладно? У меня уже голова трещит.
Г а л а т е я. Трещит? Правда, трещит? А я не слышу. Странно. И еще один вопрос. Последний.
А г л а я. Хорошо. Но действительно последний.
Г а л а т е я. Ты любишь Пигмалиона. Что это такое? Что такое любовь?
А г л а я. Это невозможно объяснить. Вот ты была статуей, а стала человеком. Ты можешь объяснить статуям, что это значит — быть человеком?
Г а л а т е я. Почему же? Я могу им рассказать, как это замечательно — ходить, двигаться, есть, пить, … ну… это… каждый раз я забываю это проклятое слово… Ну, это …с мужчиной…
А г л а я. Рассказать ты можешь кому угодно. Статуе, стене, дереву. Вопрос — поймут ли они. Так что, пока не полюбишь сама — не поймешь, и никакие объяснения не помогут.
Г а л а т е я. Но я же люблю Пигмалиона!
А г л а я. Ты??? Любишь??? Я вообще не уверена, что ты способна кого-нибудь любить. Но этот вопрос последний! Лучше помолчим. А то не знаю, куда заедем.
Картина третья
Галатея и Нестор
Н е с т о р (входит). Добрый день, Галатея. Пигмалион дома? Дай мне, пожалуйста, воды. Не помню такого сумасшедшего лета. (Она подает ему воду, он жадно пьет.)
Г а л а т е я. Ушел куда-то и не сказал, куда.
Н е с т о р. Сумасшедший! В такую жару… Ну, как тебе живется?
Г а л а т е я. Хорошо. Меня все любят. То есть не все, я имею в виду — все мужчины. А ты почему-то нет.
Н е с т о р. Я? Не люблю тебя? С чего ты взяла?
Г а л а т е я. Потому что все мужчины, куда ни приду — к пекарю, к сапожнику, к портному — все хотят со мной это… ну… опять я забыла это слово… ну… это.. что мы с ним делаем… Что делают мужчины с женщинами…
Н е с т о р. Хотят с тобой переспать???
Г а л а т е я. Причем здесь переспать? Да и как это можно делать во сне?
Вспомнила: они просят со мной соединиться… А никак не спать. Ни один ни разу не заснул!
Н е с т о р. Переспать — это то же самое. Просто другое выражение. Ну и ты? Что ты им говоришь?
Г а л а т е я. Что я говорю…Я говорю, что, если тебе так уж сильно хочется, то ладно. Мне не трудно. Часто даже очень приятно. И ты знаешь, я заметила, что с каждым разом приятнее. А ты ни разу не попросил, ни разу! Хотя с тобой, я думаю, это будет необыкновенно приятно. Как с Пелопидом.
Н е с т о р. С Пелопидом? Ты с ума сошла! Ты сошла с ума! Что ты наделала? О боги! Ведь Пигмалион… Страшно подумать, что будет с ним, если…
Г а л а т е я. Какие вы все странные люди, однако: говорите одно, а делаете…Да сам Пигмалион меня этому учил! «Если другой человек нуждается в тебе, если просит помочь, никогда не отказывай». Так он меня учил, и ты это слышал и кивал головой. Я помню.
Н е с т о р. О боги мои, о боги! (Сидит потрясённый.)
Г а л а т е я. А мужчины — знаешь, как они просят? Умоляют! Ноги мне целуют! Как я могу отказать им в такой малости? Сегодня, например, пошла я утром по делам. Сапожник и портной — оба симпатичные, таким мне и в голову не придет отказать. Но зеленщик наш довольно неприятный. Я зашла купить баклажаны, стушить, как меня научила Аглая. Пигмалион обожает тушеные баклажаны. А зеленщик человек хороший, но как мужчина — глядеть не на что. Маленький, кривоногий. Но уж так просил, так умолял, что я согласилась. Жалко его стало. Потом он отобрал для меня десять самых лучших баклажанов и денег не взял. Подарил. А вышла я — перед лавкой толпа женщин, окружили меня и кричат мне хором… Вылетело слово…У нас в доме его не употребляют, только сегодня Пигмалион в первый раз… ш… что-то такое на ше…
Н е с т о р. Шлюха?
Г а л а т е я. Да! Да! Шлюха! Как ты догадался сразу, молодец. А что это такое? Н е с т о р. Шлюха — это женщина, которая спит со всяким, кто пожелает. Это очень стыдно. Позорно. Этого нельзя делать! Ни с кем! Только со своим мужем. Поняла?! Только и единственно с мужем! Тебе — с Пигмалионом и ни с кем другим! Поняла? Порядочные женщины спят и соединяются только с мужем! Поняла?
Г а л а т е я. Что ты кричишь? Ничего я не поняла. Аглая порядочная женщина, верно? Она замужем за Диомедом. Но при этом много раз переспала с Пигмалионом. Она сама мне говорила. Я ничего не имею против, раз им так нравится.. Но почему мне нельзя?
Н е с т о р. Нельзя! Ни в коем случае! Я объясню тебе потом. У меня голова кругом идет… Ну и как ты выбралась из этой толпы?
Г а л а т е я. Вдруг откуда ни возьмись — это я правильно сказала? Откуда ни возьмись — появился огромный мужчина. «Ты жена этого скульптора»? — «Да». Он схватил меня за руку и повел . Ну и толпа расступилась.
Н е с т о р. Дальше что? Что было дальше?
Г а л а т е я. Он привел меня к себе, запер дверь, сорвал с меня одежду, не сказал ни слова, не просил, не умолял, а повалил на пол и переспал со мной тут же на полу, а потом еще раз и еще. После этого, сказал, что его зовут Пелопид и что он мясник. Я спросила, что это, и он объяснил… Вот скажи мне, когда ты соединяешься с женщинами, они кричат?
Н е с т о р. Кто как. Некоторые кричат.
Г а л а т е я. А у Пелопида, он сказал, кричат все женщины, только я — громче всех, так это было здорово. Просто невозможно сдержаться. А потом он поджарил мясо и накормил меня. Оказалось, что это очень вкусно, я ничего вкуснее не ела. Ну, а потом мы переспали еще два раза и я пошла домой. Пелопид дал мне самого лучшего мяса, оно называется… Забыла слово… сын коровы…
Н е с т о р (не подымая головы). Телятина.
Г а л а т е я. Да, правильно. Телятина. Как ты все знаешь!… Я приготовила ее, как Пелопид меня научил, получилось замечательно, и, когда Пигмалион вернулся, дала ему, но он не стал есть и спросил, откуда это. Я рассказала ему про Пелопида, но он швырнул мне тарелку в лицо и ушел. Убежал, а не ушел. Не сказал, куда, зачем…
Н е с т о р. О боги! Что ты наделала… Что ты наделала…
Г а л а т е я. Что? Что я такого наделала? Украла? Убила?
Н е с т о р. Да. Именно. Убила. Убила такую любовь! Какой никогда не было в мире прежде и не будет потом.
Г а л а т е я. Объясни мне хоть ты — что это такое? Что такое любовь? Как я могла её убить, если никто не может мне толком объяснить, что это!
Н е с т о р. Я тоже не могу.
Г а л а т е я. Эх, ты… Пигмалион сказал мне, что самые умные люди — это философы, то есть даже больше, чем умные — мудрые. И что ты философ. Так чего же она стоит, твоя мудрость и философия, если ты даже не можешь объяснить, что такое любовь?
Картина четвёртая
Диомед и Нестор вводят в дом пьяного Пигмалиона.
Д и о м е д. Держись, держись… Сейчас ляжешь, проспишься…
П и г м а л и о н. Я не пьян. Ноги пьяные, это да…А я… трезвее вас…
Н е с т о р. Сейчас вымоешься, я тебя раздену, ты ляжешь, а я посижу рядом.
П и г м а л и о н. Не хочу я мыться и не буду!…Я грязен внутри. Внутри! Можешь ты это понять?
Д и о м е д. Конечно, еще бы…Все будет хорошо. Сейчас мы…Нестор, пододвинь стул. Я его держу. (Они усаживают его.)
П и г м а л и о н. Что ты можешь понять?… Нестор, брат мой… хоть ты меня пойми…
Н е с т о р. Конечно, дорогой, конечно. Я тебя понимаю.
П и г м а л и о н. Весь ужас в том, что не понимаешь даже ты… Меня нет! Пигмалион умер. Во мне не больше жизни, чем в куске мрамора. Хотя я говорю, хожу …и напиваюсь… как варвары -. экс-прес-сивно… В запоях есть экспрессия, которой эллинам нехватает… Но я рождён эллином…и поэтому напиться по-настоящему — не могу. В этом все дело…
Д и о м е д. Ну, я пошёл. Антифат ждет меня.
П и г м а л и о н. Валяй. Раньше ты просто шёл к шлюхе. А теперь это называется «к Антифату». Но Аглая знает все равно… Она великая женщина…
Д и о м е д. Все-таки его надо уложить. И вымыть. Я пошёл. (Уходит.)
П и г м а л и о н. Если бы ты знал, кто я теперь, ты бы тоже… ушёл… Причем первый…
Н е с т о р. Никогда и никуда я от тебя не уйду. Не надейся. У тебя страшное горе… тяжелейший период….но всё на свете проходит, и это пройдет. Вчера я слышал замечательную притчу.
П и г м а л и о н. Какие там притчи?! Я умер, мёртв, я мертвее мрамора, неужели ты не видишь? Мне осталась самая малость. Подохнуть в канаве….
Н е с т о р. Вчера я слышал замечательную притчу. Один великий и мудрый царь…
П и г м а л и о н (он трезвеет на глазах). Вранье и ложь… С самого начала… Мудрый не станет искать величия…
Н е с т о р. А он и не искал. Оно пришло само. Дар богов. Ты же не искал свой талант, ты с ним родился. Ты получил его в дар.
П и г м а л и о н. Это не дар, это проклятие. Сладчайший, но смертельный яд…
Н е с т о р. И все-таки послушай. Этот царь позвал к себе мудрейшего из своих подданных и сказал ему…
П и г м а л и о н. А тот мудрец был горбун, да? И горбун предсказал ему всё. И всё исполнилось. Всё и в точности. Ха — ха -ха! (Горько смеётся.)
Н е с т о р. Нет. Тот мудрец был древний старик, но спина у него была прямая. И царь сказал: я хочу, чтобы на моем кольце выгравировали слова, от которых я становился бы веселым, если меня одолевает грусть, и делался грустным, если я безудержно весел. Ты знаешь, что мудрец предложил царю? Какие слова?
П и г м а л и о н. Знаю. То есть, я знаю, что предложил бы я сам.
Н е с т о р. Очень интересно. Так что бы ты выгравировал на царском кольце?
П и г м а л и о н. Три слова. «Дурак ты, дурак». А впрочем, хватило бы и одного. «Дурак».
Н е с т о р. Но мудрец был все-таки мудрее тебя, ты уж не обижайся.
П и г м а л и о н. Мудрее меня? Мудрец мудрее меня?! Да любой сапожник, любой зеленщик, любой мясник мудрее меня! Нет такого болвана, который был бы глупее. В этом весь ужас… Ни один кретин так не испоганил свою жизнь и свою душу, как я.
Н е с т о р. Мудрец предложил царю три слова: «И ЭТО ПРОЙДЁТ».
П и г м а л и о н (он совершенно трезв) Недурно… Понял, куда ты клонишь. Но у меня не пройдет. Потому что того Пигмалиона, которого ты знал и любил, больше нет. Я тебе толкую это битый час. Тот Пигмалион любил твою сестру и, когда она умерла, эта любовь в его душе превратилась в свет. Душа его была полна света, и этот свет чувствуется во всех его работах. Так или не так?
Н е с т о р. Так.
П и г м а л и о н. Я даже мнил, что этим светом я могу осветить мир, что мое искусство делает его лучше.
Н е с т о р. Это так и есть.
П и г м а л и о н (его взгляд становится бешеным). Теперь я скажу тебе самое страшное: я её ненавижу. Я не-на-ви-жу твою сестру! Слышишь? И эту мраморную куклу, которую я изваял, и твою сестру. Потому что они у меня слились!! Я их не различаю, понял? А сейчас уходи. Ты слышал. Уходи.
Н е с т о р. Я никуда не уйду. Ты просто в беде. Но и это пройдёт. Я тебя не оставлю, Пигмалион. Ты зря стараешься.
П и г м а л и о н. Зря? Впрочем, всё в этой жизни — зря. В этом весь ужас. Только я поздно это понял. Мне надо было, как требовал отец, стать торговцем. Я торговал бы, как он, горшками. Твоя сестра не обратила бы на меня внимания, я женился бы на дочке какого-нибудь лавочника, родил полдюжины детишек и прожил бы жизнь в довольстве.
Н е с т о р. А в конце понял, что прожил свою жизнь впустую.. И был бы еще несчастнее, чем сейчас.
П и г м а л и о н. Несчастнее — невозможно.
Н е с т о р. Возможно. Еще как возможно. Какого дурака ни возьми — есть глупее. Какого богача ни возьми — есть богаче. Какого несчастного ни возьми — есть несчастнее.
П и г м а л и о н. Ты не понимаешь… Каждый человек — это дом. Большой, маленький, дворец, хижина — неважно. Дом! И под каждым домом — подвал, а в подвале грязь, тьма и нечистоты. И крысы! Крысы! Многие проживают жизнь, не подозревая о существовании этого подвала. Некоторые — с философским складом ума — из дурного любопытства приоткрывают в него дверь и с ужасом тут же захлопывают. А потом прилагают неимоверные усилия, чтобы забыть, чтобы убедить себя, что это им приснилось в дурном сне. (Зло, почти с удовлетворением.) С тобой это случилось однажды, не так ли?
Н е с т о р (глухо). Да… И ты… я никогда не забуду, что ты для меня тогда сделал. Никогда. Каких бы гадостей ты мне ни наговорил… Теперь моя очередь.
П и г м а л и о н. А я о своем подвале даже не подозревал. Должно было произойти землетрясение, чтобы мой дом… чтобы я рухнул вниз, в грязь и нечистоты.
Н е с т о р. Я вытащу тебя.
Входит Аглая.
А г л а я. Сейчас будет ливень. Беги домой, Нестор. Я останусь с ним. Не беспокойся. Я с ним.
П и г м а л и о н. Иди. (Нестор, ни слова не говоря, уходит.)
А г л а я. Какая погода гнусная. Лишь бы он успел до дождя. Он часто стал покашливать последнее время. Не нравится мне это. Дафна сама больна, дети заняты собой, он ужасно неухожен. (Слышен сильный дождь и далёкие, редкие раскаты грома.) Началось…. Как ты, любимый? Опять напился?
П и г м а л и о н. Зачем ты пришла? И зачем заставила их искать меня?
А г л а я. Я люблю тебя.
П и г м а л и о н. О, да! И Нестор тоже. Но, кроме того, это так приятно — чувствовать собственное благородство. Демонстрировать «преданность». «Не оставлять в беде»…
А г л а я. Что ты говоришь, опомнись, что ты говоришь?
П иг м а л и о н. Я говорю, что думаю. Это такое наслаждение — говорить не то, что следует, и не то, что ожидают от тебя, а именно то, что думаешь. (Пауза.) Дерьмо, в котором я сижу, еще месяц назад и представить было невозможно.
А г л а я. Зачем? Зачем ты?.. Зачем?..
П и г м а л и о н. Вот ты — ты хоть раз пробовала заглянуть в свой подвал?
А г л а я. Какой подвал? При чём здесь подвал?
П и г м а л и о н. А вот Нестор — из философской честности — попробовал и тут же в ужасе захлопнул дверь. Пять лет назад, неужели не помнишь? После чего изменилась вся его философия. …Ну? Что же ты молчишь?
А г л а я. А… поняла…. Теперь я поняла… что ты имеешь в виду… Я не знаю, что в моем, как ты это называешь, подвале. И, главное, знать не хочу. Человек не предназначен жить в подвале. От него требуется содержать свой дом в порядке, и на это уходят все силы, и не всегда их хватает. Тогда он старается хотя бы не изгадить его. Хотя бы не изгадить… А подвал — для плесени, для крыс, для грязи. И нечего тебе там делать… Твоя стихия воздух! Солнце! Свет! Ты солнечный мастер, Пигмалион, твои скульптуры светятся, и люди это видят и чувствуют. Твое искусство…
П и г м а л и о н. Замолчи! Мне ненавистно это слово. (Аглая плачет, Пигмалион подходит к ней, неловко пытается ее успокоить.) Ну, не надо… Пожалуйста…Я не могу, когда ты плачешь… Ну, не надо… Я обещаю тебе…
А г л а я (постепенно успокаивается). Я не дам тебе погибнуть. Я вызволю тебя. Когда женщина борется за свою любовь, она…
П и г м а л и о н (не слушая). Когда я подумаю, что это тело, которое я ваял с такой любовью, тискает это животное, эта скотина … да еще и смеется надо мной…
А г л а я. Она счастлива с ним, Пигмалион. Ты должен это понять и принять.Я встретила ее вчера на рынке. Она с ним счастлива. Пелопид не употребляет слова, которые ей непонятны, рядом с ним она не чувствует своей неполноценности. Слово «неполноценность» она, естественно, не употребила, употребила десяток других, но смысл был ясен. Она, оказывается, ужасно страдала оттого, что ничего не понимала в беседах, которые велись у тебя в доме. А в разговорах Пелопида с его дружками она понимает всё. «И если бы ты знала, Аглая, какое наслаждение совокупляться с ним, ты бы мне позавидовала». Она употребила именно это понятие и произнесла его уверенно и без запинки. Равно как и народные синонимы этого слова. И прочую лексику того же толка. И даже спросила, знаю ли я эти слова. И была немного разочарована, что знаю. …И еще она сказала, что теперь она понимает сама и ей не надо объяснять, что такое любовь. А то в прежней жизни — так она выразилась — в прежней жизни никто ей этого объяснить не мог. А это, оказывается так просто. «Когда Пелопид меня обнимает, никаких объяснений не нужно. И никого другого мне тоже не нужно». (Пауза.) …Такие дела. Надо это пережить, мой дорогой. Все проходит, и это пройдет. Ты должен радоваться, что в этой вдруг обрушившейся на неё жизни эта несчастная нашла, наконец, своё счастье. Пойми: ведь это всё-таки совсем другое существо. Не такое, как твоя невеста. Сходство только внешнее. (Пауза.) На тебя еще погода действует. Я такой гнусной осени просто не помню.
П и г м а л и о н. При чем здесь осень? Это что — первая осень в моей жизни? Дело не в осени, а во мне. (Горько.) Я кончился, Аглая. Понимаешь ты это? Кончился. Ты помнишь, сколько замыслов у меня было? Я же фонтанировал идеями!
А г л а я. Еще бы мне не помнить! Ты их часто сам забывал, а я помню все! Помню, как мы их обсуждали, как спорили, как ты сердился, когда я не соглашалась…
П и г м а л и о н. И в конце концов всегда делал, как ты подсказывала. И всегда потом признавался, что ты была права. …Тысячи звенящих дураков распорядились своей жизнью в тысячу раз лучше и умнее, чем я. Я сам разрушил свою жизнь. Не рок, не обстоятельства, не козни врагов, не зависть коллег — я ! Я сам! У меня была в руках лучшая в мире профессия, я создавал значительные вещи и наслаждался своей работой, и вот — я не могу ничего. Я импотент, Аглая. Во всех смыслах. Я ничего не хочу. И тебя не хочу. Ты уж прости. …Я гляжу на свои инструменты — словно никогда не держал их в руках. …Ты представляешь этот ужас?! Я беру резец, которым… И он словно чужой!… А иногда вдруг, внезапно, словно какая-то невидимая рука этим самым резцом режет мой мозг.
А г л а я. И ты впадаешь в бешенство
П и г м а л и о н. Да… Это наказание за то, что я посмел оживить камень. Это не дело человека. Мне надо было совершить такую страшную вещь, чтобы я, наконец, понял, что не человек — вершина всего, что есть в мире нечто сильнее его и выше.
А г л а я. Наконец-то ты снова поверил в богов!
П и г м а л и о н. В богов? (Смеётся.) Которых я сам ваял из камня? …Но что-то, бесспорно, есть, что-то, что выше нас… Какая-то таинственная сила…. Это я понял… До этого случая я ведь был «гений», был уверен, что всё могу сам. Сам! И вот теперь мне указали моё настоящее место. (Тихо и отчётливо.) Я больше ничего и никогда не создам. (Аглая привлекает его к себе, утешает, как мать ребенка.)
А г л а я. Всё вернется. Я обещаю тебе. Всё вернется. Ты снова захочешь работать. И захочешь меня. И мы справим наш медовый месяц.
П и г м а л и о н. Ничего не вернётся. Весь ужас в том, что не вернётся ничего. Каким надо было быть идиотом… Я не знаю ни одного художника, которому бы судьба подарила такую подругу, как ты. Любящую, мудрую, добрую, которая понимала бы тебя в сто раз лучше, чем ты сам …
А г л а я . Я помню, ты сказал когда-то Диомеду: «У твоей жены в мизинце больше, чем у тебя и у прочих моих критиков в голове».
П и г м а л и о н. Да. Так оно и есть. А я, идиот, погнался за химерой! Сотворил куклу, безмозглую куклу, дуру с куриными мозгами, когда рядом, рядом была такая женщина, и она любила тебя, кретина, любила! О, идиот! Я думал — нет не думал, я был уверен! — выше человека нет ничего и никого.
А г л а я. Ты уже наказан. Ты понял, что ошибался… Боги тебя простят. (Пауза.) …Интересно, что я почти не ревновала тебя к другим женщинам, которые просили у тебя немного нежности.
П и г м а л и о н. Потому что знала, что моя душа принадлежит тебе.
А г л а я. Но к Галатее я тебя ревновала ужасно. Ты был так поглощён своей любовью…
П и г м а л и о н. Это было помрачение!.. Поразительно: я дал жизнь каменной статуе и сам превратился в камень… (Пауза.)
А г л а я. Ты должен перестать пить.
П и г м а л и о н. Ты знаешь, я ведь не пьянею. Ноги не слушаются и язык, но сам я не пьян. Голова ясная. (Пауза. Пигмалион сидит, обхватив голову руками. Вдруг резко встаёт.) Ты хоть понимаешь, как это ужасно, когда не можешь убежать даже в алкоголь!?… Ты понимаешь или нет? Что ты можешь понимать…
А г л а я. Успокойся. Прошу тебя, успокойся.
П и г м а л и о н (постепенно воспламеняется всё сильнее). И эти крысы! Огромные, как лошади! …Мне не выбраться, Аглая, ты зря стараешься. Я провалился слишком глубоко. Тебе не понять!…(Быстро подходит к окну и говорит с силой.) Дрянь! Подлая каменная дрянь! Ненавижу тебя! Ненавижу день, когда задумал изваять тебя! Ненавижу эти руки, которые тебя создали! Ненавижу само искусство, раз оно может так издеваться над человеком!
А г л а я. Не сходи с ума, любимый!…Ты теряешь себя! Опомнись!
П и г м а л и о н (продолжает со страстью что-то говорить, но гром заглушает его слова. Когда он оборачивается к Аглае, он не похож на себя. Это, искажённое одновременно ненавистью и торжеством, лицо совершенно другого человека). Слышала? Слышала, что я сейчас сказал?
А г л а я. Что с тобой? Ты на себя не похож! (Ярчайшая вспышка и сразу же за ней чудовищной силы гром.) О боги! Такого еще ни разу…
П и г м а л и о н (громким шепотом). Я проклял эту тварь! Самыми страшными проклятиями!
А г л а я. За что??? За то, что она счастлива? И не с тобой?
П и г м а л и о н. За всё!! За всё, что она со мной сделала! И проклял искусство — за то, что дало мне мнимую силу! И проклял любовь!
А г л а я. Ты сошел с ума!
П и г м а л и о н. С ума? Сошел с ума? О нет! Я впервые в жизни нормален. Я впервые в жизни вижу, что чего стоит. И не надейся, что тебе удастся вернуть меня назад!
А г л а я (отходит на другой конец комнаты, и с этого момента и до конца говорит ровным голосом, спокойно и как бы отрешённо). То, что ты сделал, не просто ужасно… Отвратительно. И, главное, безнадёжно для тебя самого. Потому что проклятие — самое непоправимое, что может сделать человек.
П и г м а л и о н. Вот как? Даже отвратительно? Поберегись!
А г л а я. Когда художник проклинает искусство и саму любовь… Ты выглядишь сейчас омерзительно, гнуснее Пелопида.
П и г м а л и о н. Повторяю: замолчи и поберегись!
А г л а я. Что ты мне сделаешь? Убьешь меня? Ты уже это сделал. Неужели ты настолько туп, что не видишь этого? Прокляв любовь, ты проклял жизнь и самого себя. И меня вместе с собой. И эта страшная молния, ударившая вслед твоему проклятию, подтверждает, как тысяча свидетелей, что я права.
П и г м а л и о н. При чем здесь молния? Идиотка! Суеверная идиотка! Была гроза. И молнии сверкали каждую минуту…
А г л а я. Но далеко. Далеко отсюда. А эта ударила рядом. Где-то в центре города.. И такого грома я в жизни не слышала. (Пауза. Прислушивается.) И ливень враз прекратился. Это что?
П и г м а л и о н. Из случайного совпадения делать…
А г л а я (смотрит в окно). Пожар… Пламя до неба. (Спокойно.) Возможно, это горит наш дом.
П и г м а л и о н. Ты потеряла остатки разума! Ваш дом каменный! Камень не горит. Это какое-то деревянное строение.
А г л а я. В центре нет деревянных строений.
Вбегает Диомед.
Д и о м е д. Ты здесь… ты здесь…
А г л а я (спокойно). Что случилось? Сгорел наш дом? Убило кого-нибудь?
Д и о м е д. И нет и да… Молния расщепила священный дуб… Он горит! Он горит! Горит так, как дерево, тем более мокрое, гореть не может…
А г л а я (Пигмалиону). Ну??? Что скажешь теперь???
Д и о м е д. Я был дома… стоял у окна и любовался грозой. …Признаюсь, вместе с этой рыжей.. Гроза была далеко-далеко, гром громыхал глухо, и этот могучий дуб под ливнем был прекрасен…И вдруг… Прямо перед глазами… Дуб Афродиты… Он раскололся, как орех… перед моими глазами и сразу вспыхнул. … И во время этой вспышки… Я вдруг увидел всю свою жизнь… на что я её потратил… как мы целовались с тобой под этим дубом… как ты согласилась выйти за меня… какой я был счастливый… и какой скотиной стал после… Ты спросила, убило ли кого… Убило. Меня. (Садится и плачет.)
П и г м а л и о н (наливает вино). Выпей вина, Диомед. Ты заговариваешься. Успокойся. Все проходит, и это пройдет. Это то, что сказал мудрец и что говорит Аглая.
Вбегает Нестор.
Н е с т о р. Как хорошо, что ты дома… Пигмалион! Произошло несчастье. Ужасное!
А г л а я. Мы уже знаем. Дуб Афродиты…
Н е с т о р. Нет, еще страшнее. Еще ужаснее…
Д и о м е д. Страшнее? Чем гнев богини?
П и г м а л и о н. Так говори же, наконец!
Н е с т о р. Когда ударила эта молния… прошло… не знаю сколько, но очень мало. И вдруг стук в дверь. Открываю: Пелопид. Трудно сказать про такую рожу, что на ней лица нет, но именно это имело место. Губы дрожат, руки трясутся, не может говорить. Оказалось, что они, то есть он и Галатея, стояли у окна и любовались грозой. Одной рукой он держал ее ладонь в своей, а другой обнимал. «Она улыбнулась, видно, что-то хотела сказать. И вдруг, господин Нестор, её рука стала каменной! Я не успел сразу понять, что произошло, потому что тут же ударила молния и раздался страшный гром, и, если бы я не держал ее, она бы упала и разбилась. Потому что, господин Нестор, она уже вся была каменная! Ну то есть совершенно каменная! И руки, и ноги, и тело, и лицо! И губы, и глаза, и одежда и сандалии — (он подробно перечислил все, бедняга) — всё каменное»! …Он принес ее ко мне и умолял: «Скорее, не медля ни минуты, снесём её к господину Пигмалиону, чтобы он оживил ее снова».
П и г м а л и о н (хохочет). Что же он не оживил ее сам?
Н е с т о р. Он всего лишь простой мясник, Пигмалион.
П и г м а л и о н. Ах вот как…. простой мясник… А мясникам оживлять не дано… убивать — это да. На это они мастера… А оживлять… тем более камень… Так где же он? Скромненько стоит за дверью?
Н е с т о р. Ушел….Сказал, что больше не дотронется до неё. Даже никогда не увидит. Уедет в другой город, за море… «Только бы господин Пигмалион оживил её снова. Только бы она жила.. Больше мне ничего не нужно». Прислонил ее к стенке, поцеловал и ушел.
НЕМАЯ СЦЕНА
Пигмалион уходит в мастерскую и возвращается с молотком.
П и г м а л и о н. Сейчас я оживлю ее! Молотком. В щебень! В щебень! (Нестор и Диомед повисают на нем.) Пустите! Пустите меня! Это моя собственность! Я ее изваял, и я ее уничтожу! Это мое право! Уйдите! Оставьте меня! Убирайтесь прочь! Я никого не звал!… (Взрыв бешенства внезапно проходит. Пигмалион бессильно опускается на стул.) ….Впрочем, какая теперь разница… она мертва и я мёртв… она мертва…. я мертв….
А г л а я (Диомеду). Немедля отнесите её Филимону, он завтра отплывает. И не торгуйтесь. Сколько даст, столько даст. (Нестор и Диомед выходят. Пигмалион в прострации.)
П и г м а л и о н. Что теперь ?
А г л а я. Теперь самое страшное…или самое смешное…Как посмотреть… Словом, теперь мне все равно… Одна молния и сколько мертвецов…
Возможный эпилог
Тот же дом, только отсутствуют занавеска и мастерская. Аглая и Нестор накрывают на стол.
Н е с т о р. Вина мало.
А г л а я. Ничего не мало. Пигмалион в рот не берет, я почти не пью, а вам с Диомедом этого более чем. Ты стал много пить, Нестор. И почти не разбавляешь. Дафна была прекрасная женщина, прекрасная мать и прекрасная жена. Но прошло уже десять лет!.. Ты должен жениться. Сердце болит, когда видишь, какой ты неухоженный.
Н е с т о р. Будем считать, дань моей персоне мы уже отдали, поэтому переменим тему. Тебя не волнует, что Диомеда до сих пор нет?
А г л а я. Очень. Десять лет назад, когда он запаздывал, я знала, что он у какой-нибудь шлюхи и не беспокоилась.. А теперь… Это действительно странно.
Н е с т о р. Да…. Его и вправду не узнать… Как, впрочем, и всех нас… Кто бы мог подумать, что скульптор станет гончаром…
А г л а я. Ты опять об этом. Перестань, сколько можно!
Н е с т о р. Во мне всё кипит, когда я об этом думаю!
А г л а я. Ты должен решить, Нестор. Кого ты любил на самом деле: человека по имени Пигмалион или гениального скульптора Пигмалиона?
Н е с т о р. Это ложное противопоставление. Нет отдельно человека от его таланта. Не бывает. А он свой талант тратит на горшки!
А г л а я. Во-первых, не горшки, а вазы. И они, действительно, произведения искусства.
Н е с т о р. Скажи лучше — мастерства. К тому же, его имя ещё на слуху и горшки прекрасно продаются. А сейчас особенно. Из-за этих слухов…Они снова подогрели интерес к Пигмалиону.
А г л а я. Три дня назад была я у зеленщика. Ужасно напуган.. «Моя младшенькая… через полтора месяца свадьба… встретила Галатею, и та на нее так посмотрела, что у бедной девочки ноги отнялись, ну прямо ни с места… пока та не скрылась. И сердце в пятках. С тех пор ходит, как в воду опущенная, жизнь ей не в радость».
Н е с т о р. И что ты ему сказала?
А г л а я. Я битый час ему втолковывала, что никакой Галатеи нет и быть не может, что статуя за морем, что Филимон оживить статую не может, что для этого надо безумно любить, а Филимон лечится от импотенции, да если бы и оживил, то оживил для себя. Да и как она может сюда добраться? Пешком по морю?.. Ничего не помогает. Хоть кол на голове теши. «Вы правы, госпожа Аглая, я не спорю. Только Галатея здесь. И что она ожила — спору нет. А уж как из-за моря к нам добралась, никто не знает». (Пауза.) Вот такие дела… Как Пигмалион относится к этим слухам?
Н е с т о р. Не знаю… Вроде бы они его не трогают: «с прошлым покончено». Но что у него в душе — не знаю… И вообще, все это дело темное…
А г л а я. Ты что? Тоже поверил, что она снова ожила?
Н е с т о р. Вот что, Аглая. Я хочу, наконец, сказать тебе правду: мы не продали статую Филимону.
А г л а я. То есть как?
Н е с т о р. Так. Ты ведь помнишь эту жуткую ночь, все небо в тучах, тьма — хоть глаз выколи. Мы положили статую в мешок и понесли. Диомед в одной руке держал факел. Сначала нести было вроде очень легко, но потом она стала быстро тяжелеть. Мы не сделали и половины пути, дошли до пещеры Плутона, чувствую: не могу. Я говорю: «Диомед, может отдохнем?»… И тут мы оба, как по команде, споткнулись о поваленное дерево, уронили статую и факел… В полной темноте ощупываем мешок — статуя разбилась! Причем не на куски, куски можно склеить. В щебень! Ты представляешь? В щебень! Как Пигмалион и хотел…
А г л а я. . Ты, случаем, не бредишь?
Н е с т о р. Спроси у Диомеда! Теперь-то он не отопрётся. В тот день я впервые осознал, какая это могучая сила — воля человека Ведь не может мрамор разбиться вдребезги, как тончайшее стекло! Но факт — статуя Галатеи разбилась именно так, как того желал Пигмалион. Такова была его воля. И не имеет значения, что в тот момент его с нами не было.
А г л аа я. Да… воли ему не занимать… Кстати., Нестор, твоя «Философия воли»… Ты сознаешь, что основными своими идеями ты обязан Пигмалиону? О «Философии творчества» я уж не говорю.
Н е с т о р. Для полноты картины осталось написать «Философию посредственности».
А г л а я. Ты опять за своё. Ну, хорошо. Что было дальше?
Н е с т о р. Дальше… Посовещались. Восстановить невозможно. Ну, Диомед и говорит: «Давай сбросим этот мешок в пещеру Плутона. Оттуда ведь никто ещё живым не возвращался. Значит, никто туда и не полезет». И тут вышла луна. Мы и сбросили. И вот что странно. Когда бросаешь камень — мы мальчишками бросали, правда издалека, подходить боялись — когда бросаешь туда камень, через несколько секунд слышишь звук падения. Глухой, но отчетливый. А здесь — ничего.
А г л а я. Значит, Филимон её не купил… Все равно невероятно. Ведь кто-то должен был склеить эти куски…
Н е с т о р. Не куски, а щебень.Она разбилась на малюсенькие кусочки. С фалангу мизинца. Их склеить невозможно. …
А г л а я. Но допустим, что кто-то склеил…
Н е с т о р. Кто??? И как он узнал, что имеет смысл стараться, что это не просто мешок со щебнем, а осколки статуи? Да и никто в эту пещеру не полезет! Хоть озолоти!
А г л а я. Всё верно… Но допустим… Ведь самое главное не склеить, а оживить! Для этого нужна любовь! Причём какая любовь!
Н е с т о р. Не обязательно любовь. Может быть и другое, не менее сильное чувство. Например, ненависть. Что касается…
Входит Диомед.
А г л а я. Ну, наконец-то!Что-нибудь случилось?
Д и о м е д. Наш город сошёл с ума. (Наливает себе вина и пьёт.)
Н е с т о р. Ещё кто-то видел Галатею?
Д и о м е д. Кто-то? Видели все.
А г л а я. Нестор рассказал мне, как вы разбили статую и…
Д и о м е д (совершенно спокойно). Разболтал всё-таки? Женщина!.. Впрочем,
теперь это уже не имет значения. (После паузы. Глухо.) Я тоже её видел..
Н е с т о р и А г л а я вместе. Ты???
Д и о м е д. Она проходит сквозь толпу, не замечая людей. Как лунатик.Или как призрак. Не знаю… При виде её все расступаются..
А г л а я. Она и вправду живая?
Д и о м е д. И да и нет. Нельзя сказать наверняка. Но если её взгляд на ком-то случайно останавливается, тот словно прирастает к земле и не может сдвинуться, пока она не пройдёт. Это я тоже видел. Собственными глазами. Говорят, что несколько человек от этого умерли. (Пауза.) Ещё говорят, похоже на то, что она кого-то ищет. Может быть, Пелопида. Что она живёт в его доме, хотя дом заколочен, а сам Пелопид сгинул неизвестно где. Что её видели на крыше…
А г л а я. Ты так спокойно об этом говоришь…
Д и о м е д (срывается на крик). Потому что я не знаю! Понимаешь ты? Не знаю!! Не верю! Своим глазам не верю! (Успокаивается.) Ведь мы её сами… Сами! Не кто-то другой, а мы…
Н е с т о р. Бывает, что люди поддаются массовому психозу. Это известно. И давайте прекратим этот никчемный разговор.
Входит Пигмалион.
П и г м а л и о н. О! Какие гости!… И стол! Шикарный стол!… Что случилось?
А г л а я. Тебе сегодня стукнуло пятьдесят, вот что.
П и г м а л и о н. Правда?… Да, действительно… А я и забыл… Когда работаешь с увлечением, время так быстро летит! Вот скажи мне, философ. Ведь на самом деле объективность времени — это чистейшая философская фикция, верно?
Н е с т о р. Кто его знает… На самом деле никто ничего на самом деле не знает… В этом вся философия, если быть честным. Можно домысливать всякие схемы и модели и забавляться этим всю жизнь, но какое отношение всё это имеет к реальности — никто не знает и, что самое печальное, знать не может.
П и г м а л и о н. В таком случае, сядем за стол. Я вдруг почувствовал, что проголодался.
Н е с т о р. В таком случае — нальем и выпьем. (Наливает и выпивает залпом.)
А г л а я. Нестор, помни, о чем мы говорили.
Н е с т о р. Ерунда. Я в порядке. (Наливает и выпивает снова.)
П и г м а л и о н. Я не знаю, о чем вы говорили, но вспомни, Нестор, как это было со мной. Как тяжело, как безумно тяжело отвыкать. Вино — вещь коварная. Ты знаешь, почему начинаешь, но никогда не знаешь, чем и где кончишь.
Н е с т о р. Брось. Все мы знаем, где кончим. Я, например, кончу тем, что лягу рядом с Дафной. Иногда гляжу на это место и говорю себе: Нестор, вот землица, под которой ты будешь лежать. И ни твоя и ничья другая философия ничего в этом факте изменить не могут.
П и г м а л и о н. У тебя тяжелый период, брат. Но ты сам меня учил когда-то: и это пройдет.
Н е с т о р. Ничего не проходит, не оставив следов. Ты до сих пор этого не понял. Я ясно выражаюсь?
П и г м а л и о н. Нет.
Н е с т о р. Ты отупел, Пигмалион. Раньше ты схватывал мгновенно.
П и г м а л и о н. Раньше ты не говорил глупостей.
Н е с т о р. Талант — вещь мстительная, брат мой Пигмалион. Когда гений начинает лепить горшки… (Сидит, обхватив голову руками.)
А г л а я. На тебя еще эта гнусная погода действует.
Н е с т о р. Чушь! Речь идет о жизни. При чём здесь погода? (Пигмалиону.) Ты что думаешь, оттого, что ты бросил ваяние и занялся своими идиотскими горшками, у тебя «всё прошло»?… (С издевкой.) Радуйтесь, господа: «всё прошло». Гений стал посредственностью.
П и г м а л и о н. Ты всё время норовишь ранить меня. Чтобы я от тебя отказался. Напрасно стараешься.
Появляется Галатея. Они её не сразу замечают. А заметив, вскакивают с места.
А г л а я. Галатея!!!
П и г м а л и о н. Так ты и вправду… Кто же тебя оживил?
Галатея, не двигаясь с места, манит его согнутым указательным пальцем.
А г л а я. Убирайся вон! Ты мертва! Уби…
Галатея бросает на нее быстрый пронзительный взгляд, и у Аглаи слова застревают в горле. Аглая пытается сдвинуться с места, но безуспешно: её ноги словно приклеились к полу. Нестор и Диомед бросаются ей на помощь, но быстрый, как молния, взгляд Галатеи приклеивает к полу и их. Все трое отчаянно стараются сдвинуться с места, но не могут. Пигмалион, против своей воли, словно кролик к пасти удава, приближается к Галатее. Она ждет, ритмично сгибая и разгибая указательный палец. И когда он с ужасом на лице подходит к ней вплотную, Галатея обнимает его и целует. Пигмалион застывает. Галатея отходит от него и исчезает, словно растворившись в воздухе. Остальные освобождаются. Аглая первая добежала, схватила Пигмалиона за руку и в ужасе издала такой же пронзительный вопль — как в первой сцене, когда увидела, что статуя ожила. Теперь же перед ней покачнувшаяся статуя Пигмалиона.
22 
