День её смерти
(Благовест по ушедшей)
Вот 12:20 в Нью-Йорке пятница
три дня после падения Бастилии, угу
год 1959 и я иду чистить обувь
потому что отчаливаю в 4:19 буду в Истхэмптоне
в 7:15 потом иду прямиком на ужин
и я не знаю кто будет меня кормить
я шагаю по мокрой улице начинающей подсыхать
съедаю гамбургер запиваю милкшейком и покупаю
дурацкий New World Writing ну и чем
же там заняты в Гане сегодня поэты
направляюсь в банк
и мисс Стиллвагон (мало ей имени Линда)
в кои-то веки не полезла смотреть мой счёт
потом покупаю в Golden Griffin карманного Верлена
для Пэтси с иллюстрациями Боннара хотя
думаю взять Гесиода в пер. Ричмонда Лэттимора или
новую пьесу Брендана Биэна или Le Balcon или Les Nègres
Жене, но не беру, успокаиваюсь на Верлене
до того затруднибельно, аж глаза слипаются
ещё ради Майка вот забредаю в винный Park Lane
за бутылкой ликёра Стрега потом возвращаюсь
туда откуда пришёл на 6-ю авеню
забегаю по пути в табачный у театра Зигфельда
купить блок Gauloises и блок Picayunes и
New York Post с её лицом на первой полосе
и вот тут меня прошибает пот и я вспоминаю
как однажды в кафе 5 Spot стою в дверях нужника
как она что-то еле слышное напевала себе роялю
Мэлу Уолдрону и мне и всем и перехватило дух
Аве Мария
Матери всей Америки
сплавьте детей в кино!
выпустите их из гнёзд они не въедут что вы задумали
свежий воздух полезен для организма вы правы
но как же душа
выросшая во мраке, с клеймами серебристых образов
когда вы в свой срок состаритесь
они не возненавидят вас
не осудят вас просто не узнают об этом
потому что останутся в глянцевом мире
куда влипли однажды прогуливая уроки или скажем в субботу днём
даже за первый свой сексуальный опыт
они должны быть благодарны вам
он стоил вам четверть доллара
не вызвал семейной свары
они узнают откуда берутся конфеты
и дармовой попкорн
та же в общем халява что и покинуть зал посреди сеанса
с обаятельным владельцем квартиры в башне Рай-на-Земле
у Вильямсбургского моста
о матушки вы воспитаете маленьких говнюков
таких беззаботных что если в кино их никто не подцепит
они не заметят
а если подцепит добыча сама проглотит крючок
при любом раскладе они найдут чем себя развлечь
вместо того чтобы шариться по двору
или сидеть дома
презирая вас
без особого повода ведь вы до сих пор не сделали ничего такого
только оберегали их от тайных соблазнов
но этого-то и не простят
так что не пеняйте мне если не послушаетесь совета
и семья развалится
а дети состарятся и ослепнут перед экранами телевизоров
втыкая
в фильмы которые вы прятали пока они были детьми
Маяковский
1.
Как колотится сердце!
Я под душем стою
и реву. Мама, мама,
кем я стал? Если он
воротится однажды
поцеловать меня, колючей
щекой прижаться к моему виску, —
как будоражит эта мысль!
потом я, видимо, смогу одеться
и вылезу немного погулять
2.
Я люблю тебя. Я люблю,
но оглядываюсь на свои стишки,
и сердце сжимается,
как кулак.
Слова! страдайте
и обмирайте, как и я,
закатывайте зенки, омут,
тогда воззрюсь я свысока
на красоту ущербную свою,
которая — не более чем дар
к сложению стихов.
Что за поэт! не умеет
ублажить, растоптать, обольстить!
и тучнеет вода,
когда до крови бьют её по голове.
Я заключаю облако в объятья,
но когда взмываю ввысь,
оно дождит.
3.
Так странно! Пятна крови на груди
ах да, я перетаскивал кирпич
и перелом в таком нелепом месте!
дождь барабанит по листве айланта
а я — я становлюсь на подоконник
дорожки подо мной подёрнуты туманом
лоснятся и стремятся ускользнуть
я падаю в листву, зелёную как море
4.
Теперь же время трезво ждать, пока
крах моей личности не станет
вновь привлекать внимание,
казаться современным и прекрасным.
Отечество себя являет серым,
коричневым и белым в небесах,
деревьях и снежинках хохотка,
столь унизительного, несмешного,
не просто серого или смурного.
Это, кажется, промозглый самый
день в году, что думает об этом
он? Вернее, я? И если я
думаю, я снова стал собой.
42 
