Само предлежащее
Нина Виноградова
Привычка к молчанию
Привычка к молчанию в детской глуши
и странным стихам мужа.
А тело моё, как ребенок души,
спит плохо и просит кушать.
читать
Владимир Стариков
Под фонарями темно
видел на школьной доске
записанную мелом
белым по черному
формулу абсолютного вакуума
читать
Станислав Снытко
В назидание
И вот, неожиданно, — апофеоз, сводный военный хор затягивает «I need a hero», железы внешней секреции одерживают безоговорочную победу над железами внутренней. Мощи в раке, раки — в реке. Река глубока, но народ непобедим.
читать
Егор Сковорода
Окрестности метро
Сквозь Москву, как через летнее желе. Высокие платформы вокзала, мясо людей в трясине метро, строчка: «я считал богов, как месяцы, по косточкам рук», слова: «я тебя боюсь, я тебя люблю», раздражающе пухлые блондинки маршрутки, ударение «звóнит» на первый слог, неотправленные сообщения, выписки неровным почерком из Кузмина, ненависть каждому встречному, любовь к человеку вообще.
читать
Хамдам Закиров
Прозрачность
Прозрачность не прозрачней непрозрачности, напротив — она покрыта тонким слоем пыли,
как данью лет, к которой привыкаешь.
И стоит сомневаться: так ли нужно
по зеркалу рукою проводить?
читать
Евгения Суслова
Видимое вразлет
Мякоть перепончатых этих
софигур отдается по мне — петляв их передник,
крепнет в грудине и вколот
пастуший природок: звуковой, торопный.
читать
Татьяна Аверина
Кольцо скарабея
После смены шахтеры не хотят идти домой, а болтаются по поселку и срывают афиши с тумб. Устроившись в кустах, они читают газету и углем выводят на полях руны. Закончилась первая неделя работы, ее нужно отметить — найти кафе, где достаточно шумно и свисает с потолка серпантин, а пока можно отправиться смотреть мультфильм «Призраки погибших кораблей». Свет в кинотеатре не гасят, перед сеансом билетеры разносят вяленое мясо и пышки, покрытые слоем пыли. Затем наступает время для покупок — шахтеры приобретают щегла без клетки, два рулона обоев, шариковые ручки.
читать
Михаил Бараш
За чем бы я ни наблюдал...
Вопрос жизни и смерти, то есть неважный
читать
Виктор Iванiв
Пасха американска
дети сиротливые
гимнастические
на перспективу
работают кувырок
словно с ратуши кинуться
и лежат на земле
словно сонный зверок
читать
Виталий Юхименко
Нас в избытке
Возможно, между глотком и строчкой вы сбрасываете буковки в пепельницу.
В маленькую урну для типографской краски.
Буковки-пепел в маленькую урну.
читать
Станислав Львовский
Её зовут Наташа, ей тридцать шесть, и она не знает, как быть
Невозможно представить себе деда Сашу и её Даньку вместе. Разве что вот, деду Саше двадцать один, а Даньке шестнадцать (потому что вот сейчас ему шестнадцать), и они с дедом Сашей разговаривают. Про девушек. Потому что про что ещё они могут разговаривать? Всё изменилось, и как-то очень уж сильно. Но и не про девушек они разговаривают, а про что — Наташа не понимает. Вообще, она не понимает, как склеить ту жизнь (миленькая моя, любимая Лёля) и эту. Кажется, ну, не клеится — ну и бог с ней. Но Наташа чувствует себя почему-то обязанной.
читать
|
34 
