ISSN 1818-7447

об авторе

Руслан Комадей родился в 1990 г. на Камчатке, вырос в Челябинске и Нижнем Тагиле. Воспитанник литературной студии «Миръ» (руководитель Евгений Туренко). Учится в Уральском государственном университете на филологическом факультете. Выпустил две книги стихов. Публиковался в журналах «Воздух», «Урал», «Транзит-Урал» и др. Лауреат I регионального фестиваля литературных объединений «Глубина». Лонг-лист премии «Дебют» 2007, 2008, 2011 гг. в номинации «Поэзия», шорт-лист премии «ЛитератуРРентген» 2011 г., лонг-лист этой же премии 2008, 2010 гг. С 2010 г. руководит нижнетагильской литературной студией «Пульс». Живет в Нижнем Тагиле и Екатеринбурге.

Новая карта русской литературы

Само предлежащее

Юрий Левинг ; Александр Бараш ; Илья Риссенберг ; Татьяна Аверина ; Роман Фишман ; Павел Лемберский ; Ашот Аршакян ; Руслан Комадей ; Ирина Шостаковская ; Семён Ханин ; Алексей Чипига ; Александра Цибуля

Руслан Комадей

Полёты на нуле

Просьбы трудящихся

Время изношено,

как оборудование в цехах,

и я опаздываю на неопознанную работу,

проводи меня до тапочек, до спецодежды,

прорезиненная Венера в мехах,

моя заводная,

— не можешь?

хочешь я проведу тебя

сквозь тайную проходную?

 

Выключатели щурятся: им невдомёк,

что забор — напоминание о разлуке,

аборт — о таинстве чревовещания…

 

ТЕМ НЕ МЕНЕЕ:

 

как устойчиво наше

железоделательное

счастье!

 

Проскальзывай мимо

высоковольтных начальников цеха,

выдыхающихся станков по лесенкам.

Знай:

высота не кусается,

как электричество,

а укорачивает маршрут

от дня рождения до беспамятства.

 

Посреди надписей —

голоса

отечественного производства:

«иногородним — жильё,

мёртвым — поощрительные почести».

 

Не убивайся о расслоившихся на заводе! —

по венам у них текут железные заусенцы,

в глазах спят дистиллированные облака,

я и сам растрескиваюсь на работе,

но тугоплавок, и меня килограммы мышц

и гигабайты в отделе кадров…

 

Знай, что мои станки

меня любят больше,

чем

Андрей Платонов

свои паровозы.

И, пока я сплю на работе,

работа доделывает оставшееся за меня.

 

Думаешь,

отдых вторичен

относительно

разового безделья?

 

Кажется,

даже в столовой вчера наступила осень,

и пришла получка,

я отыгрался на собственных выходных:

моя норма — два литра сна и

двадцать заготовок искорёженного дыхания.

 

…Не бойся, моя Уралмашенька,

завтра меня переведут в другой цех.

* * *

Ни запомнить, ни во сне продлить

Точку для дырявого вина.

И глаза плывут как корабли

В сторону, где кончится страна.

 

Там — дворец, чей корпус распилив —

Постоялец отплатил за темноту,

Там в кармане яма без перил

И свеча: забыться и задуть.

 

Тлеет ветер, не пересчитать

Ни воров, ни вкопанных дверей.

Ты стоит в углу, как нищета.

Жди, не бойся. Сжалься. Верь-не-верь.

 

Спит в затылке лампы мотылёк.

Очерти: нет речи ни в глазу.

Постели мне, чтоб я на пол лёг.

Темнота похожа на мазут.

* * *

Полёты на нуле,

где Парщиков охрип,

он прятался в земле

от водородных рыб.

 

Ныряя в слепоту

и переменный свет,

как бабочка во рту,

летая или нет,

 

баюкая уста,

щекочет по лицу.

Смешно и неспроста,

и нет конца концу.

Константин Симонов

Жди меня, и я дождусь,

там, где спят дожди

посреди меня… И пусть

ты не посреди

 

мышеловок высоты,

трещин голосов.

Я скребусь домой без ты

битый час часов.

 

Окна дышат на меня,

расширяя сны.

Нету дома без огня,

без тебя — войны.

 

Скрип за пазухой, я шёл

по домашней тьме.

Никого. Сажусь за стол

и ни бе, ни ме.