1. Мертвец и Весна
Хватит морозить голову —
Поговорим о весне!
Про человека голого,
Что в коне!
Когда мертвец в пути встречает Ангела —
С глаз долой пелена!
Ты вся была — дыханье ладана,
Моя Весна!
Кругом сады дымились мая,
Яблони цвет красиво падал,
А посреди земного рая
Воняла какая-то падаль!
Но ты во мне признала Человека
В сугробе свадебном весны!
И лепестки белее снега
С чела убрала головы!
Уже в земле она хотела схоронить
Богатыря молодого останки,
Но жизни трепетная нить
Зажглась под пальцами русалки!
Как радости цветок — подснежник —
Листочки к небу протянул,
Я от твоих касаний нежных
Оковы смерти отряхнул!
Русалка, может, ты не знала,
Как смерти одолеть закон,
Но вдохновенно облизала
Меня целебным языком!
Где доктора не помогли бы,
Когда уже была гангрена! —
Ты мертвеца достала из могилы,
Вылизала глину из колена!
У, как возликовала милая,
Услышав первый рев страдания!
Смотрел как будто из могилы я
На мимолетное создание.
«Не трогай, дева, мертвеца…» —
Из горла вырвалось без звука.
Была еще такая мука —
Двигать скулами лица!
Весна хохочет: «Настрадался
По лесам, по полям!
Если мальчик твой поднялся,
Встанешь сам!»
Когда русалка подносила
К моим губам бокал вина,
Я понял: бешеная сила
В красоте заключена!
Ты сразу голая была
Внутри бушующего сада!
У, ярость-услада —
Прошибла мне ребра игла!
Зачем сокровищем земли
Весна раскрылась мертвецу?!
Слезы градом потекли
По счастливому лицу!
2. На иконе — люди-кони!
Вот так бывает, если оба
Вдруг обезумели от счастья!
Вот так бывает, если двое
Очумели от счастья!
Мы в поле голые бежали,
Вдали от жестоких людей, —
Вдруг, как лошади, заржали, —
И превратились в лошадей!
Она бежала,
Он — за ней!
Земля дрожала —
Гон коней!
Мы кувыркались на поляне,
А кони мчались над полями!
Вдруг с душистого холма
В небо ринулась она!
Салюты брызг из-под копыт —
Звездопад!
Вот так бывает, если двое
Очумели от счастья!
В камине, в зареве, в огне —
Клубились лошади и кони, —
Как на иконе, —
У конезрителя в окне!
Когда ты видишь хвост кометы
И гриву Млечного Пути,
Чудак, пойми, что в космосе коня ты
Сумел горячего найти!
Взмывали кони над холмами,
Зевала родина в тумане!
Вот так бывает, если оба
Вдруг обезумели от счастья!
В хмелю переплетались гривы,
Я морду клал тебе на круп!
Мы были, как метеориты, —
И никого вокруг!
Я больше не был никогда
Конем!
Но не забуду никогда
О нем!
Уже на рассвете, спросонок,
Я выглянул из глубины:
В мешочке каменном Луны
Стучал копытцем жеребенок!
3. Докзимаро! Ревтете!
Сразу двинулись леса:
Дубы вкатили барабаны
И сосен красные органы
Несут вдоль неба голоса!
Голоса дудят повсюду:
Ду! Ду! Ду!
Бы! Бы! Бы!
Ду! Ду! Ду!
Бы! Бы! Бы!
Никор! Никор! Никор! Никор!
Кивет! Кивет! Кивет! Кивет!
Суккорача!
Суккорача!
Пучки цветов
И кипы травы
Со всех боков
Кличут голосом трубы!
Голоса трубят-трубят:
Зыро!
Зыро!
Никиподснеж!
Зыро!
Зыро!
Никиподснеж!
Тикилю!
Тикилю!
Тикилю!
Пеньки, орешки,
Крапива и сыроежки, —
Реки излучину окинь, —
Все для Них плетут венки!
Они — коней Адам и Ева
(Он в Ней, Она вокруг сидела!), —
Одно животное отныне,
В любви дрожали, как родные!
Голоса:
Бликизя!
Бликизя!
Зюлязя!
Зюлязя!
Докзимаро!
Ревтете!
Докзимаро!
Ревтете!
Оленя бег и зайца скок,
Медведя рык и рыси прыг!
Идут отряды-насекомые, —
Чему так рады незнакомые?!
Я смотрю вокруг рассеянно:
Как плохо я знаю зверье и растения!
Голоса:
Брызе!
Брызе!
Киволдведьме!
Сорогино!
Киволдведьме!
В общем, спелась вся природа —
Столпотворенье дикого народа:
Кусты, куницы, муравей и мох,
Ликуя, встретились, — кто мог!
Они со всех концов Земли
Нам поклонились до земли!
В общем, нас на Трон Природы
Усадили все народы
И породы:
Речки,
Взгорки,
Туманы,
Мошкара,
Лиственные и хвойные образцы,
Животные,
Дельфины,
Пернатые
И все, все, все!
4. Кошмар красоты
Рьца Природы:
— Теперь, рицаца, мне ответь:
Зачем монарх не в силах глаз отвесть?
Зачем для буйной красоты
Забыл монах обеты и посты?
Ему рицаца отвечала:
— Кошмарную повесть я начну с начала:
Я родилась у матери с отцом,
Но несчастье случилось потом.
Однажды дочка по двору бежала,
А смерть уже в углу лежала!
Роковая желала смола,
Чтобы девочка жить не смогла!
Работал парень на подъемном кране,
А жижа пузырилась в яме,
Прямо под ногами!
Прошляпили беспечные родители,
Что битум оставили горе-строители!
Нырнула девочка с разбега,
А потом вернулась с Того Света!
Крюком ее нашарил крановщик,
Еще не зная, что ребенок жив!
А школьница в кипящей лаве
Кричала к Божьей Славе!
«Мой Бог, — она кричала, —
Хочу я снова быть сначала!
Эта смерть такая наглая!
Хочешь, — дай мне тело Ангела!»
В яму —
Один прыжок!
Из ямы —
Один ожог!
Тут понял крановщик-герой,
Что бьется сердце под корой!
Ребенка отвезли в больницу и
Вызвали милицию.
Кто говорил про силу смерти, —
Теперь лжецу не верьте!
А я продолжаю кошмарную повесть,
Лучезарную — то есть!
Навек в смоле закончились проказы:
Вернулась дочка в чешуе проказы!
Смекнула мама: «Что за раскоряка…» —
Стоит на пороге коряга!
На перемене одноклассники
Играть не взяли в «клаcсики»!
Однажды после школы я
Вошла в троллейбус голая!
Решили все-таки ребенка изолировать,
На хутор к тетке отвезли кровать,
А я в глуши нашла себе берлогу
И одичала понемногу.
А дело в том, что я как прежде
Не умела жить в одежде!
Осознала я вскоре:
Будут навеки
Ноги-корни,
Руки-ветки!
Еще в больнице я лежала
И пучилась, как жаба,
Даже своей не узнала руки, —
Кругом на коже бугорки!
5. Вопросы Гроздочки
Что ты видишь на щеках?
Глаза!
Что ты видишь на боках?
Глаза!
А что ты видишь на пятках?
Глазки!
А что на лопатках?
Глазки!
А на ножках?
А что ты видишь на ладошках?
Глазоньки мои родные!
6. Ненаглядная Глазунья
Какой мучительный закон —
Жену увидеть целиком!
Когда вы гладили деревья,
Их моложавую кору,
Тогда вы можете поверить,
Как вор любил свою жену.
Она была не просто самка,
А просто царская осанка!
Жена коня — розан и вихрь,
Не дама для азартных игр,
А Бородинское сраженье
И спелых ягод ожерелье!
Как падишах ласкает жемчуг
Кивком изнеженной руки,
Я гладил лучшую из женщин,
Ее святые бугорки!
Пускай хохочут! Вор, убийца
По уши влюбился!
Смеются гроздьями глаза
Под хрустальный звон бокала!
Как виноградная лоза,
Ненаглядная мелькала!
Пускай хохочут! Вор, убийца
Влюбился!
7. Я и Папа
Жена полна глазами
Стояла перед нами.
Готовые заплакать
Смотрели я и Папа.
Зевнул, кивая небесами:
«Во тьму сигайте сами».
8. Трактор-дом
Когда из ребер рвется крик,
Когда в мозгах портрет горит,
Кто может, пускай говорит!
Когда шипит и душит кровь,
Попробуй, душу открой!
Пусть шут играет роль!
Но вижу я сквозь гарь и дым:
Мы дружно в тракторе сидим
И едим виноград!
Над грешным миром поднят трап,
И рушит волны наш корабль
И режет в Рай! —
Над кувшинками и камышами,
Что за окнами шуршали,
Но ушам не мешали!
Внезапно ты его нашла
Среди тумана и болота
И сразу выдумать смогла
Жилище из металлолома!
Как же он сюда попал,
Этот трактор «Беларусь»?
Или с неба он упал,
Я ответить не берусь?
Повсюду заросли и ряска,
И выпи крик, и хляби стон,
А посреди — поляна-сказка,
А посредине трактор-дом!
В кабине от дождя и ветра
Их стекла ограждали,
Где жили Любаня и Вера
И жеребенка ждали!
9. Быт
Я мог бы вечно говорить
Про быт счастливый кочевой,
Но вижу: камыш горит!
И в уши: пожар, вой!
Тихо течет Миус,
Вера принес арбуз,
А у жены растет арбуз
Среди волос и бус!
Люди сидят в обнимку,
Люба сплела корзинку,
Мужчина тоже не скучал,
А ремонтировал рычаг!
Жонка спросит, муж ответит,
Что скоро трактор-дом поедет!
Куда хочешь, выбирай!
Хочешь — в Рай!
Хотя в семье на почве пьянки
Бывают перепалки,
Мы, словами раня,
Не дошли до края!
Вино в бокалы разливая,
Я возразить хочу всего лишь:
«Нет, ты не Любка — ты Любаня!
Зачем себя ты сквернословишь!»
Она в ответ: «Я Любка, Любка!
Я — проститутка и падлюка!»
Хотя ей пить совсем нельзя —
Гробит алкоголь глаза!
«Нет, ты не Любка — ты Любаня!
Я вымажу тебя губами,
Когда мы встретились в Раю,
И всю из горлышка допью!»
10. Брошка
Когда мертвец ходил под стол,
Он больно ручку уколол!
Говорила же мама: «Не трожь-ка!»,
Но восхитила брошка!
«Ма-а, болит ладошка!»
«До свадьбы, крошка, заживет», —
Сынишку без обмана
Утешала мама.
Она сияла мне со дна
Кроме прочего добра
Из маминой шкатулки,
Где праздничные штуки!
Несмышленый дурачок
Подумал: «Какой-то жучок!»,
Схватил добычу в кулачок —
Тут острая заколка
Вонзилась так жестоко!
Так восхитила брошка!
Еще катились слезы градом,
Но волшебство светилось рядом,
И горе освещало,
И тайну предвещало!
На кофточке гроздь винограда
Горела в детстве как награда
За глубокую рану
Да за робкую маму!
Слезки-ягодки в оправе
Утешительно мерцали,
А еще на брошке той —
Барашек золотой!
Глазунья, гроздочка моя!
Какая грозная судьба,
Какая бешеная драма,
Как подземная мама!
11. Гром и молния!
Я был подонок в корне,
Но пересохло в горле!
Любе муж сказал: «Пойду,
Кавун на ужин украду».
По небу рыщет Божий гнев —
Рыжий лев!
А мертвец беспечный
Залез в колхозный сад заречный.
Яблок насовал в рубашку —
Побаловать Любашку!
Тряпка красная — мишень
Для колхозных сторожей!
Шиш, охотнички! Зайчик не ваш!
Упаду в шпурыш, — не струшу!
Стрелки от пекла хаваются в шалаш!
Сигай, мертвец, на грушу!
Скатился с горки колобок —
В посадке свищу под акациями!
Кинул грушку на зубок —
Сочится патока между пальцами!
Насытясь, вор глядел с восторгом,
Как тучи ходят перед Богом.
Откуда, тучи, и куда вы,
Когда, как кучи, как удавы?
Тут вор захохотал:
«Кто всех счастливее?»
Тут гром загрохотал,
В степи блестят реки извилины.
Погоду проморгал —
Бегом к реке.
Мелькнула молния в курган
Невдалеке!
«Кто всех счастливее!» —
Глаза горят.
Уж ливень, так ливень!
Град, так град.
С греховным грузом —
Разгребаю пузырьки.
Пудовый узел
Тяну из реки.
Еще был счастлив человечек —
Мешок плодов наворовал!
Еще мечтал он, сколько речек
Кролем он переплывал.
Какое-то лицо коня
Пугливо смотрит на меня!
Какие-то глаза котят
Кругом расплакаться хотят.
Не бачу, звери, где тропинка,
Где скачет сердца половинка,
Где Люба чекает меня!
Повсюду подкова и грива коня!
Повсюду рушатся деревья
У вечности на берегах.
Нарочно чувствую теперь я
Комочек матери в ногах.
Не отвлекайте меня, мама,
Смотреть за смертную черту!
Где пел камыш — там пепельная яма
И череп трактора во рту!
Мой Папа — темнота
И свет небесной сени!
Мой Папа — темный лес
И лампочка небес!
Папа! Любы больше нет!
Папа! Любый! Дай ответ.
Папа! Папа! Ты не конь!
Папа! Ты на кой?
Прощай, Чудовищный Убийца,
Для Которого мы черви!
Два сердца перестали биться —
Сгорела деточка во чреве,
Сгорела от тока жестокого Деда
Стоокая дева!
Прощай, Законченный Убийца, —
Видеть Тебя не хочу!
Три сердца перестали биться —
Я над Папой хохочу!
Ему казалось: умер сам —
Такая в сердце боль бездонная!
Мертвец на пепле пальцем написал:
«ЛЮБОВЬ БЕЗДОМНАЯ».
20 
