Долгая дорога
Счётчик был сломан, и я не знал, сколько проехал. Мимо щитов рекламы, мимо дорожных знаков, которых не понимал. Иногда останавливался в кафе у дороги и пил кофе, не выходя из машины. Люди вокруг казались мне странными, точно пришельцы. И я ехал дальше, сам не зная куда. Разгонялся, стараясь нарваться на полицию, но какая там могла быть полиция. Вокруг расстилалась прерия, плоская и бескрайняя, насколько хватало глаз. Где-то виднелись холмики, и я воображал, что увижу антилопу. Это была фантазия, даже холмики эти, скорей всего, были стожками сена. Чувствовал, что приближаюсь, только не знал, к чему. Местность что-то напоминала, будто я здесь уже побывал или видел во сне эти деревья и это небо. Я ехал и ехал, и вот, приехал. Домик стоял в стороне от дороги, окружённый деревьями, к нему вела длинная дорожка. Я остановил машину и вышел. Постучал в дверь. Открыла маленькая старушка. «Это ты», — сказал я. «Да, это я», — отвечала она. Разговорились. Она была одинока, это бросалось в глаза. Давно одинока. И мне стало жаль её. Она извинилась и вышла в соседнюю комнату. Когда возвратилась, держала в руке пистолет. И сказала: «На этот раз у тебя не выйдет».
Письмо самому себе
Я сел за стол и написал себе письмо. Выбросил. Написал другое — моему деду, порвал. Написал письмо маме и решил его оставить. Мои силы иссякли. Три письма за один присест. Выпил шнапса. Выглянул в окно. Там падал снег. Чьи-то отец и мать бежали, толкая впереди коляску. В небе кружил ястреб. Мой дед был мёртв, и мама тоже. Но мы всё же могли бы общаться. По крайней мере, я мог бы рассказывать им о том, что думаю. Они не ответят, конечно, ну и пусть. Мама была медсестрой, хорошо. Дед распиливал доски, хорошего мало, ну так что ж. Он был добрый. Любил мастерить модели самолётов. Я перешёл в гостиную и уселся на диван. Отец сбежал, когда мне было три года. Мама так и не рассказала, в чём было дело. Больше мы о нём и не слышали. Но я ни о чём таком не думаю. Погода была прекрасная. Три мышки на цыпочках пересекали лужайку. У одной из них рука висела на перевязи.
Жизнь после смерти
Позади нашего дома, во дворике, с дерева рухнул мужчина. Я подбежал и спросил:
— Может быть, чаю?
— Кажется, я сломал позвоночник, — говорит он.
— Тогда, вам, наверное, лучше мороженое.
— Дай-ка мне руку.
Я подал руку и потащил. Встав на ноги, он огляделся.
— Где я?
— У меня во дворе.
— Ничего подобного никогда не видел.
— Ну, это обычный дворик, крошечный сад, цветочки.
— Жалкий вид, — говорит. — И как вы тут живёте, не понимаю.
— Это мой дом.
— Дом?.. Странное слово.
— А вы где живёте? — спрашиваю.
— Живу?.. Живу?.. Ну и вопросец. Я нигде не живу.
— Как это так?
— Я мертвец. Летаю себе и летаю.
— Вот как! Никогда не встречал мертвецов. Рад случаю познакомиться.
— В норме, ты должен завопить и смыться.
— Ну что вы, мне и вправду приятно. Спасибо, что вы залетели и решили у нас тут упасть.
— Я не решил, ветер дул и вдруг перестал, вот я и втемяшился в дерево.
— Как же мне повезло!
— Когда я двинусь дальше, — обьяснил он, — ты полетишь со мной. Обратной дороги у тебя уже нет.
Отдыхая дома на крылечке
Я сидел на крыльце, разминая пальцы. Мимо проехала машина с пятью орущими подростками. Потом прошёл мужчина, наверное, доктор, что-то подсчитывая в уме, или мне так показалось. Две белки играли в пятнашки под раскидистым вязом. А впрочем, был обычный день, я сидел на крылечке и незаметно уснул. Мне снилось морское путешествие. Две обезьянки бегали друг за дружкой по палубе. Одна поскользнулась и упала за борт. Другая постояла, глядя, как первая тонет, затем пустилась в какой-то печальный балет, пока не поскользнулась и не утопла сама. Толпа бурно зааплодировала, и от этого грохота я проснулся и спросил: «В чём дело?..» Птенец дрозда чирикал на дереве. Я встал, осмотрелся и вошёл в дом. Соорудил себе бутерброд и уселся за стол поесть. Сыр всё выскальзывал из-под хлеба, пока я не схватил его пальцами и не бросил на пол. Откуда-то из стены появилась мышь и принялась за сыр. «Мышь, убирайся, а то убью!» — пригрозил я ей. Мышь посмотрела снизу и сказала: «Ага, разогнался». И уволокла сыр куда-то в стену. Я прикончил бутерброд, умылся. Вышел на крыльцо, помахал рукой соседке, толкавшей детскую коляску по улице. В коляске уже бушевало пламя, но соседку это, похоже, не трогало.
Новейшая мантра
Дальше, справа от дороги рос алый куст, а слева — сосна. И был ещё мостик через ручей. А неподалёку была яма, где кружились пчёлы, и дикие цветы росли там и сям. Я нашёл на обочине бревно и присел, чтобы перекусить. Ещё раньше я видел, как эту самую дорогу перебегала лиса. У меня с собой был бутерброд с варёной колбасой и чипсы. В тот день я уже прошёл семь миль. Еда была вкусной. Поев, я прилёг на бревно и уснул. Когда проснулся, земля светилась нежным серебристым светом. От солнца. Я пошёл дальше. Впереди показалась арка, увитая виноградом. Дорога всё кружила, кружила. И я провалился, будто в водоворот. А когда очнулся, встал и пошёл вперёд. И вдруг наткнулся на стену и сполз по ней вниз. Но встал и пошёл дальше. Дойдя до арки, сорвал виноградину. Потом ещё одну. И ещё. Ел, пока не затошнило. Но я всё шёл и шёл, и останавливался только, когда нюхал цветы. Потом меня ужалила пчела, и тут я провалился в яму, и сразу меня окружили пчёлы. Они стали наперебой повторять моё имя, как мантру, которую только что получили.
Руководство по самосовершенствованию
Шёл первый день моей жизни. Так я себе сказал. По мосту обязательств я вышел на путь овладения. Первый же встречный дал мне в зубы, и вспыхнули звёзды, а в горло потекла кровь. «Разве я вас обидел словом?» — спросил я. «Ты говно, и этого достаточно», — сказал он. «Извините, но мы, кажется, не встречались раньше…» — «Когда-то надо было начать. Знаю твою породу, знаю и ненавижу». — «Какая же у меня порода?» — «Думаешь, ты лучше всех. Воображала!» — «Вот тут вы ошибаетесь. Я человек очень скромный», — возразил я. Плюнув в меня, он скрылся среди деревьев. Я сидел, разминая пальцы, пока в небе не показался большущий ястреб. Я разглядел, что в когтях он держал мышку. «До свидания, мышка!» — воскликнул я. — «Прокачусь и вернусь обратно, вот увидишь», — отозвалась она. Я помахал мышке рукой, и она исчезла. А я встал и пошёл прогуляться. И набрёл на озерцо, оказавшееся стаканом воды на заброшенном пляже. Всё же я прыгнул в воду и плавал, пока не стукнулся головой о стеклянный край. Я вылез и потряс головой. У меня перед носом жужжала пчела. «А вы что тут делаете?..» — спросил я. «Ах, простите, я решила, что вы — тюльпан», — извинилась пчела и улетела. Я и не знал, что похож на тюльпан. Может, когда намокну. Прошёл ещё немного. Вокруг всё было незнакомым. Я попал в удивительный край. Там была занавеска из бамбука, за которой оказалась мышка. «Привет, приятель», — сказала она. Когда я заглянул туда снова, мышки там уже не было. А потом не стало и меня.
Про пластмассу
Не успел я закончить молитву, как почувствовал, что по моему лицу ползёт крупное насекомое. От испуга я замер. Потом открыл глаза и увидел, что это был кусок пластмассы от макета, который я мастерил в соседней комнате. Но как же он мог оторваться и полететь?.. Это было выше моего понимания. Я встал и прошёл в соседнюю комнату. Макет был на месте, весь, целиком, за исключением этого кусочка. И ветра в доме не было. Кусок пластмассы не может летать. Он не умеет огибать углы. Он не может сказать себе: ага, вот чьё-то лицо, приземлюсь-ка я тут и пощекочу его. Я отправился на кухню и налил себе стаканчик виски. Я подумал о легчайших, эфирных существах. Потом о муравьях, о комарах, о мышах. Всё было не то. А что если это Дева Мария? Вот это была мысль. Что если она неправильно поняла мою молитву? Я решил опрокинуть ещё стаканчик и пойти спать. Не успел налить, как к моей руке прилип кусок пластмассы. Вот просто взял и возник неизвестно откуда. Я на него посмотрел внимательно, потом ухватил двумя пальцами, поднял. Я его бросил на пол и ногой затолкал под стул, с глаз долой. Есть вещи, о которых лучше долго не размышлять. Проглотил виски и пошёл в постель. И, конечно, не смог уснуть. Я лежал и воображал, будто меня душит кусок пластмассы. И вдруг именно это и случилось. Это была не фантазия. Кусок пластмассы вцепился мне в горло и стал душить. Я стал с ним бороться, но было поздно. За всю мою жизнь я не сделал пластмассе ничего дурного.
Купол Скрытого Храма
Люди вокруг шли по своим делам. Некоторые обедали. Другие, вроде меня, просто стояли и глазели по сторонам. Я увидел дюжину уток, летевших низко по направлению к пруду. Помахивая дубинкой, прошёл полицейский. Пожарники мыли свою машину. Марджи вышла из обувного и увидела меня. Она подошла и спросила: «Слышали новость? Рози и Ларри разбежались». «Что это вдруг? — удивился я. — Это же лучшая пара среди моих знакомых». «Да, у них было всё замечательно». «А вы её спрашивали?» «Она говорит, что Ларри вообразил себя армадилом. Ест насекомых прямо с землёй и вырыл себе нору за домом». «Не сказал бы, что Ларри похож на армадила. По-моему, он симпатичный парень, и со мной всегда был предупредителен». «Как бы то ни было, я буду скучать по их вечеринкам. У них всегда было так весело…» — вздохнула Марджи. «Их нам никто не заменит…» — вздохнул я. «Ну, мне пора, — сказала Марджи, — рада была поболтать с вами, Тим». Я зашёл в аптеку купить зубную пасту. Когда снова вышел на улицу, накрапывал весенний дождик. Голуби, сидевшие на берегу, сорвались с места и принялись кружить над городом. Ко мне подошёл незнакомый мужчина и спросил: «Вы не знаете, где находится Купол Скрытого Храма?» «Знаю, — сказал я, — но вам сказать не смогу. Это тайна». «У меня там назначена встреча с одним человеком», — продолжал он. «В таком случае, этот человек и должен был вам объяснить, как туда добраться». «Наверное, он считал, что я знаю». «Этого не знает почти никто». «А почему же вы знаете?» «А потому, что я — Жрец Пустоты». «Что, правда?» — не поверил он. «Нет, это я прямо сейчас придумал». «Значит, вы просто клоун», — заявил мужчина. «Да, я клоун». «Причём далеко не из лучших», — добавил он. «Увы», — согласился я.
В Россию с любовью
Мне доложили, что посылка в Москву отправлена и что беспокоиться не о чём. «И все нужные бумажки оформлены?» — спросил я. «Оформлены, — кивнул менеджер. — Но если хотите убедиться сами, то…» «Что вы, я вам и так верю», — сказал я, ушёл к себе и запустил видеоигру. Тут мистер Стюарт просунул в мой кабинет голову и спросил: «Ну как, порядок? С этой посылкой в Москву?» «Она уже в пути», — говорю. «И документы?..» «Всё в полном порядке». «Понимаете, это очень важная посылка», — настаивал он. «Я всё лично проверил». «Она должна быть у них завтра вечером». «Да-да, я знаю», — сказал я. Играть расхотелось, я вынул диск и отложил его в сторону. Тут в дверях показалась наша новая секретарша и проворковала: «Мистер Мерсер, не хочу вас расстраивать, но мне стало известно, что посылка отправлена не в ту Москву, которая в России, а в ту Москву, что находится в штате Айдахо». «Не может быть! — встрепенулся я. — Вот так номер! Русские ждут её завтра. Что же нам теперь делать?..» «Ну, в принципе, вы можете отправить меня ближайшим рейсом в Айдахо, но всё равно мы можем не успеть». «Это единственный шанс, — согласился я. — Вам надо лететь». «Мистер Мерсер, — продолжала секретарша, — а вы не можете полететь вместе со мной, я так боюсь летать самолётами?» «Ну разумеется, Шарлин. Я буду готов через пять минут». Я зашёл к боссу и рассказал ему о случившемся и о нашем плане. Пока я говорил, он стоял, неотрывно глядя в окно. Потом резко повернулся и посмотрел мне в глаза. «А вы знаете, что в этой посылке, Мерсер?» Я сказал, что не знаю. «Это всего лишь коробка, полная тухлых рыбьих голов. Они просили у нас что-нибудь, чтобы починить их самую большую ракету, и вот что мы им послали». «Рыбьи головы?..» «Да, они могут исправить всё, что хотите». Я вернулся и рассказал это секретарше, добавив: «Кажется, мы с вами уже никуда не летим». «Отчего же?» — удивилась она. «Из-за рыбьих голов…» «Ах, я так люблю рыбьи головы…» — вздохнула секретарша.
Её силуэт на фоне сияющих гор
Взбираться на гору — тяжёлый труд, поэтому мы устроились у подножья, разложили свой пикничок и уселись покушать. Какие-то люди протопали мимо и не шутя полезли на гору. Они были все такие серьёзные, сильные, но мы окрестили их дураками, хоть и не решились им это сказать. Они волокли на себе такую уйму снаряжения, что и по ровной-то местности еле передвигались: спальные мешки, молотки, ледорубы, палатки, крючья, запасы еды, кислородные маски, фонари, верёвки… А всё, что нужно для пикника, уместилось в одну корзину: сыр, салями, вино, хлеб, салфетки.
Я спросил: «Мари, ты меня всё ещё любишь?» И она мне сказала: «Чарлуфа, мать тфою и фсю семейку! Ты же знаешь, что я всегда тебя буду любить. На этом фронте у нас с тобой всё чики-пики».
Кроличий Бог
Жена заявила:
— Лерой, раз уж ты захотел рагу из кролика, тебе придётся пойти и убить кролика.
— Разве я говорил, что хочу рагу из кролика… — удивился я.
— Однако ты вёл себя так, будто хочешь рагу из кролика, — настаивала она.
— Не понимаю, о чём ты. Просто был самим собой.
— Ты же скакал по гостиной, как ненормальный, и я догадалась, что тебе захотелось рагу из кролика.
— Шла решающая игра, я был так взволнован.
— Решающая игра? Почему я ничего про неё не знаю?
— Так и я не знаю! Но где-нибудь она обязательно происхоит — всегда! — и в этом-то весь фокус.
— И всё-таки я убеждена, что тебе захотелось рагу из кролика.
— Не стану я убивать кроликов.
— Почему это? Ты что, их боишься?
— Я их слишком люблю.
— Ах, вот как… Значит, я обманулась. Думала, что всегда знаю, что у тебя на уме, а оказывается, я ошибалась. Что только не придёт тебе в голову, например: Кубла Хан, овцебык, Джо Луис, ящур, индейцы Шайенн, евстахиевы трубы…
— Верно, именно об этом я как раз думаю, причём обо всём сразу. Представляешь, какие сложные чувства меня обуревают!
— Но я же это всё прямо сейчас на ходу сочинила! — всплеснула руками жена.
— Я и сам сочинил, — признался я.
— Ну хорошо… — вздохнула жена. — Не отведаешь ли рагу из кролика?
— Вот такой подход меня устраивает гораздо больше, — сказал я с облегчением.
— Тогда возьми-ка своё ружьё…
— Но у меня же нет ружья!
— Когда мы поженились, оно у тебя было.
— Я его подарил.
— И что ты за мужик такой!
— Мужик без ружья.
— И не мужик вовсе.
— А кролики почитают меня как бога. Бога всеобщей любви и гармонии.
— Без рагу из кролика ты пустое место! — заключила жена.
46 
