300 фэйсбук-женщин
Когда думаю о тебе, ты становишься живее,
чем все твои 200 фотографий у тебя на фэйсбуке.
Мои мысли амбивалентны,
как незнакомые женщины рядом с тобой на фото —
будь то одна любая из них или все вместе подряд…
Самоуверенность больше подходит политикам и
потенциальным проституткам,
которые никогда не берут денег в руки,
что постоянно вызывает во мне умиленность…
На 200 фото — примерно 300 женщин.
Неужели было столько разочарований?
Неужели понадобилось 300 женщин —
разоблачить твое одно одиночество?
Хотя и сегодня дождь зарядил, как веков девять назад,
и если не считать фэйсбука,
в этом смысле тоже ничего не изменилось…
Монахиня и игуменья
Монахиня:
Мне снилось, будто я по улицам бродила,
и полностью чужим родной был город,
и словно мертвые в живых телах ходили,
наряжены и вежливы, с улыбкою погасшей,
как будто жизнь сама себя похоронила
и смерти нечего там было делать.
И я искала дверь, чтобы из смерти выйти,
но каждая из всех дверей была фантомом
и каждый храм — лишен души…
Мечтала я о крыльях,
чтоб общего с землею этой не иметь,
пусть гнали бы, как мышь летучую, меня,
и провисела бы всю жизнь вниз головою…
«Спаси, о Господи, от воплощенной смерти!» —
кричала я, и ветер развевал, как волосы, мои слова…
Но каждая из всех дверей была фантомом
и каждый храм — лишен души…
Игуменья:
Стать птицей не пытайся никогда,
ты не успеешь из монастыря перелететь ни в теплые края,
ни ангелом взлететь —
тень твоих крыльев тебя накроет,
охотники гнать будут с земли и град — с небес,
где не флиртует молния и только
лишь громом доносит слово;
не думай никогда влюбляться, чтобы не стать луною,
которая все время ищет солнце и не находит,
запомни: никто не предан так, как
само предательство — ни с чем его не спутать;
и никогда не забывай теленка закалываемого крик,
которого тянули на веревке…
Поверь, сестра моя, нет ничего прекрасней,
чем перед сном чуть медленно и долго длинные свои
расчесывающая волосы с улыбкой Богородица.
Маятник
Мать гуляет с ребенком на детской площадке,
ребенок весело вскрикивает на качелях,
мать кидает брезгливый взгляд на пьяницу,
сидящего на площадке с бутылкой в руках.
Утро, и быстрым шагом пересекают площадку граждане.
Без часов, пьяный видит только ребенка и улыбается.
Мать смотрит на пьяницу, чей взор
перенаправляет ее взор к качелям,
где качается ребенок, который тоже смотрит на мать.
Ребенок видит, как мамин взгляд проникает через пьяницу к нему.
Ребенок уже не качается с радостью.
Качели теряют ритм и в конце концов останавливаются,
как маятник настенных часов.
Мать торопится и не улыбается ребенку.
Без часов, пьяница видит только ребенка и улыбается.
Утро, и быстрым шагом пересекают площадку граждане
с точно идущими часами.
39 
