Фитиль
моей души
зажжется, чтобы
осветить для тебя
вселенную
*
Мои волосы попали в потоки
раскаленного воздуха.
Моя мать стоит надо мной,
расчесывая мои космы,
будто пытаясь их приручить.
Но коса взрывается,
отбрасываясь, как старая кожа, во тьму,
взбаламученное пламя,
питающееся топливом запрета.
Мое лицо остается тем же,
в реве не разматывающихся клубков.
Я хорошо смазана жиром,
долго буду гореть.
*
Его месть была весьма иронична:
нас двое в машине,
облитой бензином,
один щелчок зажигалки,
и все изменится.
Однако его ненависть
нас сблизила.
В самой плоти сухожилий
у нас то,
что мы теперь делим:
обгоревшие остатки нервных окончаний,
наше внутреннее тепло —
как замужество
в этой невыносимо горящей,
но все же брачной ночи.
*
Гром его ярости
порой пронзает меня.
Даже мои вены —
для его молнии.
Его напряжение я ищу
в неподвижности.
Бумажный яркий змей души
болтается на его веревке,
подталкивая к опасности
разрушительного удара.
*
Световые эффекты,
которые издалека
довольно неплохо смотрелись, пока
не наступил настоящий огонь.
Если тебе
есть до меня дело,
позволь ему отправиться глубже,
ближе к ядру, к сердцевине тела,
мимо кажимости, мимо знаемости,
мимо того, что есть я,
где плавятся любые металлы,
сплавляясь в руду,
чей вес минимален почти.
Освети
мое одиночество последней искрой —
так я, наконец, затухаю.
А теперь создавай на кости
этот полураспад ускорения,
глядя сквозь наступившую вдруг темноту такую.
24 
