Предложный падеж
Дмитрий Кузьмин о Борисе Кочейшвили
То, о чём Кочейшвили знает наверняка, в чём он уверен абсолютно, — это он сам, маленькое пространство его частной жизни, в которое звёзды с Австралией проникают на равных с мухой правах. В этом эгоцентризме после Освенцима богемная жовиальность и богемная же нищета выступают своего рода экзистенциалистским ответом отчаянию: именно это обстоятельство, почти везде остающееся как бы за кадром, придаёт безделкам Кочейшвили иной вес.
читать
|
53 
