Человек боится нового. Это понятно. Но когда всё как всегда, тоже скучно. Поэтому обычная — и более или менее — безопасная схема: почти всё, как раньше, и немножко нового. Однако бывают такие времена — как сейчас, — когда нового так много, что человек (по крайней мере, человек, пишущий стихи) просто вынужден с этим что-то делать. Тем более, что некоторых старых вещей (например, смерть) тоже никто не отменял.
Сказать «мир загадочен», конечно, банально, но, в общем, приятно и не страшно. Оказаться внутри этой загадочности — страшно.
Кажется, что талант поэта прямо пропорционален его способности почувствовать и вместить полноту и сегодняшнюю (сейчас открывающуюся) новизну этой загадочности.
Для меня несомненно, что Игорь Гулин такой способностью одарен. Он так устроен, это его состав. Поэтому так реально его поэтическое свидетельство.
Дмитрий Веденяпин
«тяжко везучие»
*
тут вроде дырочки
наощупь из себя
кусочками изюм из пудинга
шарахаешься проходных ребят
тут верхние бездумно говорят
и ниже служат вешалкой испуганно
*
тут тоже солнышко
вонзает клювики
у нас еще светло
свое лечебное полюбишь и
окукленное зло
играли в загадай число
давай исполнится
*
тут собирают глухие улики
мимо трамвай беспощадной улиткой
взгляд закрутился в подземную точку
взгляд своеволен не знает приличий
и не спасает по крайности точный
*
в опыт печальный кириллицы
кинется сгинет и вынется
мелодия искореженная
так туман нашел ежика
разве хотел я такого
друга комка иголок
*
раскручивается раскручивается
рана через плечо
разве может быть лУчше еще
стоИт ли вообще «еще»
глаза заметает щетками
беспощадный дисней
радость моя не смей
теперь давай-ка расщелкнем их
*
льется льется сколько сколько
подставляй сюда ладошки
в нас указано сосулькой
вот вопрос ее дотошный
кто там в домике кромешном
здравствуй первый и второй
как находится пароль
мимо через может между
* * *
на — безжалостные застежки
ты — говоришь говоришь
и если ты можешь — можешь
воздух слюна
ничего лиш.
32 
