ISSN 1818-7447

об авторе

Дмитрий Билько родился в 1988 году в Симферополе, живёт там же. Получил образование как физик, затем изучал современные медиа. Публиковал стихи в бумажных и сетевых журналах «Воздух», «Ковчег», «Ликбез» и др. Участник Недели молодой поэзии в Москве (2013).

Страница в студии Новой литературной карты России

Само предлежащее

Нина Виноградова ; Дмитрий Билько ; Анатолий Каплан ; Пётр Сафронов ; Сергей Данюшин ; Алексей Кияница ; Михаил Немцев ; Анна Румянцева ; Сергей Соколовский ; Гали-Дана Зингер ; Константин Шавловский ; А. Нуне ; Русская поэзия Казахстана

Дмитрий Билько

Локатив

Б. Н.

а то как котится по песку

вьюк шнурков и биноклей то ли

птур истлела наново к полночи

то ли кряж омыл собою

 

боль. два ноль ноль. чаю

более чем трясений

станется без следа. плох

наводчик собрались ведь

 

в магазин и умеренно слушал что

воды нет. три ноль ноль. ваты

может быть прояснится. так

надмирную не взошли. потому

 

он кричал вокруг сох и сох

потому обязали повторно

указательно так вести

себя не веди. и мы сам из моря

 

пили. б. веерно рассыпались

к берегу чуть не да но расшар-

кивались и прятались но

не дотягивались до дна

Письмо другу

Д. Л.

Берег собачьей кости окрасился, но не в

корку развода пены у рта и губы залива, как

ты мог бы подумать, нет, он запекся

лимонной мокротой в трещинах афазии:

ко-чет в ле-су сроч-но га-дит. Но речь не об этом.

Просто квашино (а здесь — могло б через с и глаголом)

стало кладбищем на кончиках пальцев. Живот

не болит. Троллейбусы ходят строем теперь,

искривляясь, как рифма, лучше не подберу.

Я думаю, что виной всему уменьшающийся

предельный продукт не-труда, бессилия;

как если б в клину не было места для другого.

Купил яблочно-шиповниковый и не смог

стал делим. Что ж? С покойником. Шаги

раскрываются над землей в лоснящийся

безоаров шар, оправдывают, и не чтоб

окончить слово, а для заполнения

полостей. Никаких полостей. Совсем.

Б. Н.

ком покрою горла рекой,

чтоб сговор сник на пороге

двух сред: но стать

свидетелем и вором

 

преломления луча,

не знающего начала,

не помнящего себя

 

быть элегантно убитым

и улыбаться, истекая,

по границе раздела — вот

 

здесь — переливая имя твое,

о, великий аларих,

мой вождь,

мой дар

Court métrage

лицо с видом на хельсинки празднует остаток дня,

прежде чем я отлучусь к останкам (памяти), сенатская

вспыхнет. и сойдет в залив. не успею кроме

истрогать подбрюшье, строгость ее желобков —

измену. темнота пересмотрит наличие меня

в застенке и отдаст приказ описать то малое,

что могло бы стать частью ансамбля,

формы, кадра. безличность воды отпирает споры:

ссохшийся такелаж — он же наш, отче наш — кры́хает

и мели́т. кожа не в силах стать отблеском повести

прелого, у изголовья — плеск и раскинувшиеся по дну

зеленоватые струпья цейлона. вылазки из ума.

объясни себе, что на шестнадцатый день стекло

принимает твой запах и мутнеет, что место и мнение

боя выталкивают кровь наверх: алла́! алла́! к самому

прошлому времени дня, к повитому обмороком

предвосхищению кратности и потери.

Аналекты

Город обрел провидца и сияющую пизду,

паводок в топком теле, обрамленное колесо:

Этна пылка, поджара, как пылок и жарок воск,

как безутешны в радости дети — зубки врозь.

 

«Бойся, если к зиме заяц оденется в белое,

тучи, значит, полны свинца, значит теперь —

только семья», — вдыхал мусульманин

у коновязи цикад. «Жарко», — отсыпал он.

 

Гвалт на причале. Иконка и крест под ним:

с белорусами пытались достать; они

хорошо ныряли, хоть могли бы и лучше,

если б сильнее сжимали.

 

Расчеши мои волосы, Гвидо, сложи их

в скрипичный ключ. Пусть он

откроет двери, перед которыми

томятся мои близкие и мечты.

 

Не-звук лежащего пепла на

магнитной ленте — остыл; потому

разве, что даже вулканы где-то

произносят грязь?

Б. Н.

Лежишь в гробу, празднуешь субботу…

                Григорий Сковорода


рябчик соотнесенности

валится в сноп охотничьего дыхания,

промысла. терещенко, теребовль, потеря:

по праву сильного — усни. клику

успой, омертви

 

вспорхнул неживой петлей,

высвободив горсть взглядов. возможно,

от этого патрон

с шелушащимся намерением

поцелуя вздыхает чаще

 

упредь, оттесни

влекущее. дробная цифирь дождя

скатывается в клеть

во-стоков; и рдеет глаз родителя

над тетрадью

 

пустой, с расчерченными полями —

халепской бумажной фабрики — по заказу

минобразования, когда коллектив кровосток

еще не был организован, но уже

миновала чересполосица

Б. Н.

вал ваал валаам

скрежет пор основ

нас хряща грязь кровит

вор и ввысь отмотал

топот блещет на пол

 

хруст и лязг мол отцов

вал ваал валаам

беса раб в дождь от мер

упоен-ны-мы-я хохот вверх

дым разнес то визирь

 

писем дна не чита

день от дня не счита

вал ваал валаам

под катком п-лача наст

упрежден стулый мор

 

чай от сна языков

сыт в колоду и труп

сел впотьмах шапку вбок

вал ваал валаам

табурет так трещит

 

стук и впуск стукача

гривны воск со-свеча

тлит и горний дома

распалил горн с ума

вал ваал валам

Выборг (Останки)

кавалькада у озера

опоясывает

круг знакомств и другие круги

и знамена расходятся

в предвечернем одернутом покосившемся одурью сне

льдом пронизан свернувшийся ад

подточить хохолок и оставить

птичий след на снегу

сам явление

сам один повторюсь

 

уличу в камне сдержанность

в языке треск окна

у поверхности на воде у правления

на плаву

круг и зеркало

разойдутся

не поранившись укрепившись

перейти к обороне

въебав

 

не заслуживать помощь

не отказывать в ней

и не предлагать

ее

остановиться

полукружьем гранитного взмаха

стаей некогда черных резиновых лебедей

у наветренной стороны пищеблока

или песочницы

 

дождь ушел на свидание с веткой

пешая сирота выброшена в окрестности

память рассержена поначалу

божьей милостью куст опускает голову и все это

за ним потянулись года и соседи

внеблоковый перитонит

к счастью

опоясывающий лишай

в то же время знал что не станет

 

увяз без придерживающих

на согнутых холодах

в изобилии доверенность через проводника

увы это город

после до́ма только окружность распада

и сектор вывернутых черенков

случай не упомянутый где-то передается покровно

он завершает собой ряд событий

получается точно

Б. Н.

непротивление внутренним органам

от колокола не отказаться

не счастье а радость у шведской стены

 

(грушу на палочке опрокидывает в гнездовой словарь

понятийная система извлечена для смотра)

 

улучшение показателей при грубом подходе и я зеваю

выбелив кость двумя-тремя плевками на значительном

расстоянии от блокадного титра подсказывает что стоит добавить

изнурительное перечисление слогов и возможное несоответствие

вероятному количеству перегибов бумаги на плоскости

в этом конечно слышится геологическая составляющая родовой борьбы

к тому времени излом линий был обесценен внешним надрывом

что привело к остановке внимания на всем участке границы

поэтому стоит признаться в отдельности и потом

я беспрекословно соглашаюсь что на этапе становления

предложению до регулярного словообразования дела нет

Б. Н.

Проламываться через язык и тело к внутреннему порогу. Знать,

что позади топкий взгляд,

остающийся в глубине. Не выходить раньше времени: уйти

сквозь него на поддельной ноте,

выше по лестнице. Караул! Обезличить себя, сорвав премьеру;

кончиться в утро, не начавшись.

А там ‒ изменить направление перед стеной. Будучи соразмерным

прошлому, вырасти обременительно

для детских ножек, изнурив себя. Не более трех глотков

чая с лимоном. Известно, что гладь

непристойна по эту сторону кромки. Погрешность прибоя разделена

по-братски. Олег и Дмитрий.

Клок волос к четвергу и несколько [12] спичек, тик стих.

Около зоны обугленной речи. Искать рот

для повиновения. Предлог для поспешного наступления темноты: в.

Оползень

в тон воочию раздел и пнул

книга завернута в посткоитальный вымысел

и красная заплата и черная закладка в тон воочию

 

в глазах Гаспара округлялся оползень

помощь была обесчещена и омыта

слово гос-во узнается в сокращении

 

слово кол-во также узнается в сокращении

пропасть в неопределенном контексте

и пропасть — осела в глазах Гаспара

 

найти в себе клиновидную кость

и числиться выпотрошенным до рези

не значит быть настолько готовым к выходу

 

дым тел холодея скрючивался

цепляясь за черные по случаю ветки деревьев

уцелевших как вид из окна поезда только

 

в сравнительной безысходности прел

но узнать восполнимые потери

за холодом безнедельности в глубине рва

 

что-то кинулись в необъятное посеревшее

забвение сон вяз граб схрон позади

так оставив часть времени на удушье вопреки у рта

 

переуспев накрыть квадрат и стол полноценно

всегда понимал надежду как случай не от беды

не от беды всегда не от совести не отбери

 

край сглажен перед оттенком ясности

слово также сглажено перед оттенком ясности

ключевой элемент оказывается в том пилястрой

 

осенью капитель станет дулом впередсмотрящего