ОСТРОВ СИМИ
Туристский паром
прогулочный бегемот разбухшая пита с мотором
от этого мотора сотрясается вся нижняя палуба
и у рыб с осьминогами на два километра вокруг
начинаются мигрень и семейные сцены
Мы сидим
на гладком краю лоснящегося белого подбрюшья —
мигрирующие с острова на остров паразиты —
и с медитативным спокойствием рептилий и насекомых
следим за упруго плещущей из-под кормы
полосой пенной спермы
И вот оно это животное-крем-брюле
этот левиафан из листового железа солярки и масляной краски
вплывает как жирный датский пенсионер на спине —
в сизый будто внутренние ткани или слизистая оболочка
залив —
между крайним островом Додеканесского архипелага
и побережьем Малой Азии
Сими! Царь твоих коз и волов
двух бухт пригодных для жизни
и нескольких километров полуголых холмов —
был красив как Ахилл но привел с собой мало кораблей
и не отличался храбростью…
Последние две строчки — цитата из Гомера
Она бежит рябью курсива — по странице путеводителя
и я ощущаю одновременно два противоположных чувства:
гордость и ущемленность
С одной стороны — Гомер пел про наш остров
то есть как бы про нас
А с другой — царь Сими был труслив…
ГОРОД РОДОС
Две-три железных скамьи на разогретом солнцем асфальте
между зеленой водой мелководья и проезжей улицей
с дельфиньими мордами автомобилей выложенными
на подоконник тротуара — променад
в старой части родосского порта
У входа в гавань в чаше маленького стадиона
пенится одобрительный гул толпы: Открытый
чемпионат Греции по пляжному волейболу:
живое со свежим загаром продолжение
пластики классических ваз
Прогулочные яхты и катера
сгрудились покачивая боками у причала
словно стадо у кормушки (туристы в качестве жвачки)
Продавец за одним из лотков окликнул нас по-гречески —
принял за компатриотов из другого города Да примерно
одно и то же: cross-cultural промежуточность
в средиземноморском соусе
Где-то я прочитал что после Второй мировой войны
Лоренс Даррелл жил в ста метрах за левым плечом —
в доме на старом мусульманском кладбище
а британский офис где он служил — был
по длине взгляда на набережной
Похоже соединение дара и опыта — сохраняется
как письмо невидимыми чернилами
и независимо от книг: то же качество переживания
непосредственно влитое в кратер окоема
Оно проявляется — попав в раствор
из близкой антропологии в слиянии
с тем же ландшафтом
И потом в Иерусалиме будет казаться
что части города времен британского мандата:
Авеню Принцессы Мэри
Вилла Леа заброшенный Отель «Паллас» и всякие
антропоморфные мелочи — типа фонарь о двух головах
мерцающий с тридцатых годов в центре маленькой площади
между Рехавией и Тальбийей — это тоже привет от Даррелла
в голубовато-зеленой бутылке
без дна и стенок
АКРОПОЛЬ
Дорога к акрополю — ощутимый выход
из города — вверх и под углом —
под солнцем по слепящим плитам
как по затвердевшей позолоченной полосе
от берега — к источнику блеска
На переходе к другому измерению
из тела выпаривается способность
испытывать чувства сопровождаемые слезами
Благодатности достаточно
в самом прикосновении к высшему
Там в красно-синем параллелепипеде
за несколькими уровнями колоннад
над обрывами с колючками и скорпионами
речь шла не о жизни и смерти а о чем-то другом:
то что для нас цель для них было средством —
красота которая спасла миф
Полдень Глубоко внизу светится бухта
Улица безлюдна и переполнена солнцем
Полпути к акрополю
Потом выяснится что примерно в этом месте
надо было сворачивать
в другую сторону —
15 
