Вилка
Эта странная штука, должно быть, выползла
Прямо из преисподней.
Она похожа на птичью лапку,
Болтающуюся на шее у людоеда.
По тому, как ты держишь её в руке,
Вонзаешь её в шмат мяса,
Можно додумать всю остальную птицу:
Голова её — твой кулак:
Большая, бесклювая, лысая и слепая.
Зелёный абажур
Все страницы всех книг
чисты.
Это великая тайна.
Читатели не говорят об этом ни слова
друг другу.
В моём квартале
каждый дом — библиотека.
Горят огни.
До позднего часа
суровые женщины
следят за соблюдением тишины.
Я начитался
до рези в глазах.
Передо мной книга по астрономии
или, может быть, книга по архитектуре
тюрем.
Напротив
вольный мыслитель яростно
делает выписки.
У выхода
стоит мой отец, ему выдают
небольшую книжку
размером с требник.
Я знаю, что я гораздо старше него.
У меня седые волосы,
я ношу потёртое пальто
и стану слюнить указательный
перед тем, как
перевернуть страницу.
Гобелен
Он тянется от рая до земли.
На нём деревья, города, реки,
поросята и луны. В одном углу
снег оседает на атакующую кавалерию,
в другом женщины сеют рис.
Можно ещё увидеть:
курицу в зубах у лисицы,
голую парочку на брачном ложе,
столб дыма,
завистницу, плюющую в ведро с молоком.
Что скрывается за ним?
— Космос, избыток космической пустоты.
А кто сейчас говорит?
— Человек, уснувший под шляпой.
Что произойдёт, когда он очнётся?
— Он пойдёт в цирюльню.
Они сбреют ему бороду, нос, уши и волосы,
и он станет таким, как все.
Империя снов
На первой странице книги моих сновидений
Постоянно сгущаются сумерки
В оккупированной стране.
Вот-вот комендантский час.
Маленький захолустный городок.
Света в окнах нет.
Витрины пусты.
Я на углу улицы,
Где меня не должно быть.
В одиночку, не набросив пальто,
Я выбежал, чтобы найти
Чёрного пса, являющегося на мой свист.
В руках что-то вроде хэллоуинской маски,
И мне страшно её надеть.
Слушай
Всё, что можно о тебе сказать,
жизнь моя, одновременно
вымысел и правда.
Мы подобны паре
любовников, работающих ночью
на фабрике по производству бомб.
Ступай потише, произносит он,
берёт её под руку и
сопровождает
на крышу, чтобы
посмотреть на город.
В такую пору, если
прислушиваться долго и упорно,
услышишь
пожарную сирену вдалеке,
но не призывы о спасеньи,
одна лишь тишина
неудержимо нарастает
в виде ребёнка,
выпрыгивающего из окна
в ночном белье, охваченном огнём.
43 
