Касание нежного света

* * *

и прытка же река молока меж слепых фонарей

кто ходил за тобой днем с огнем тот давно погорел

кто свистал тебе с кручи язык прикусил и умолк

пусть порою и волк тебе пёс нынче ж пёс тебе волк

нынче косы венчай ты росою свинцом чабрецом

брат лежит под лозой с запрокинутым в небо лицом

брат лежит под лозой и таращится в небо. едва

ты отступишь с косой сквозь него прорастает трава

станем соколы около слова у груды камней

чтобы оловом горло наполнить но только не мне

языки обрубив голоса́ на полёт обрекай

меж двух сумерек так и влеки меня прытко река

* * *

гаснут огни на барках циклопы слепнут

в пальчиках утра звонких вороньи стаи

в сумрачном горле тонет иголка смеха

воин идет его сердце гудит как мех

воин идет на гибель тебя отстаивать

небо рассветом огрели как по́ лбу молотом

вот и коня подкатили под стены махом

дева течет плечами сусальным золотом

дева печальна чем ее чин расколот-то

кем она порчена кто ей скроит рубаху

ша видишь конь деревянный а всадник медный

вот рубикон и ты больше не станешь старше

пусть же ладьи плывут горизонту в невод

чтобы навеки кануть в глухую небыль

крепко в обнимку с мечом засыпает мальчик

город трепещет как рыба без чешуи

слышишь ворота открыты запахло бранью

тихо пока вода голосов стоит

кто-то вынесен будет из города сыном своим

кто-то на жертвенник выплеснет кровь баранью

* * *

ночь о закрытую дверь трется вымокшим мехом

в парке пустом всё так сладко и мертвенно пахнет

память слепа а у осени в куртке прореха

скоро оттуда пойдет ледяная крупа

стой перелетный и слушай скрипенье паркета

стрекот мотора и звяканье грязных тарелок

скоро уже всё людское сугробы залепят

скоро умрет всё что прежде жило и горело

боже даруй мне блаженство скорее забыться

счастье не знать и зареванным носом зарыться

в чей-то поношенный старый прокуренный свитер

боже я дева из ваты из дратвы я птица

как тяжело в этой осени мне находиться

как тебя страшно мой боже за локоть ловить

как же нам много отмерено мудрости пышно

сена соломы постелено по́д ноги пьяно

осени смотришься долго в лицо неподвижное

и трепеща понимаешь — в нём нет ни изъяна

власть её неизбирательна и постоянна 

в изморось врезался месяц стальная заноза

в кронах деревьев кишат уже блохи мороза

* * *

тихо баюкает птиц желтых снов петля

лепятся к окнам слепо из ночи ли́ца

баю малютка стре́лки опять с нуля

в го́лоса теплый плат заверну тебя

время большая рыба меж нас резвится

город стрекочет цокает шелестит

полное брюхо ржавых пружинок пухнет

тень через тень струится кладет мосты

тень через тень стремится растет вползти

хочет сквозь щели в светлую нашу кухню

баю малютка страшно бродить без уст

страшно по подворотням змеиться дымом

в городе быть бездомным я оглянусь

из темноты вернувшись не побоюсь

гостя что там застыл назову по имени

баю малютка город большая ры

на фонарях священный огонь горит

свой ненароком глянет в лицо чужому

свой за плечо вдруг тронет малютка спи

древом копье готовится прорасти

и проплывает кит в животе ионы

* * *

в розовом молоке утопают травы

тонут и зарастают землею снова

вечер начало истинного устава

бездоннодомного для золотоголовых

руки воздев к кострищу небес поближе

стоя в своей пролитой крови по косточки

травы звенят и становятся с солнцем ниже

внутрь себя направляя всю мягкость роста

травы в себе блуждают ночной порою

щупают почву корнями глотают камни

в норах мышиных в гнездах змеиных стоя

стебли свои ощупывают руками

вправить пытаются вывихи — я же слепо

полую плоть их мелкой трамбуя рысью

меряю степь ногами — но только в лето

уж не ведут ни дороги за день нагретые

ни перебежки сорочьи

ни тропы лисьи

* * *

гора горела в горниле ржавом

гора дымилась в коре пожара

мы вышли глянули — да, пора

в горниле ржавом горит гора

гора распялила рта прореху

плечо горы вырастает кверху

мы видим пламенную парчу

огонь что бегает по плечу

мы вышли глянули темень камень

луч света сломанный прямо в ране

и раны угольная дыра

прогорклой кровью горит гора

гора горит и гора глаголет

сквозь поры глыб проступает море

окру́гу кроет огня перо

гора вещает она пророк

в подол нам падает слово-камень

в ночи в печи как в бездонной яме

во тьме безжизненной лишь жива

горы горящая голова

гора горька горицветно тлеет

от гнева космы горы́ алеют

от боли кости горы́ гудят

гора шумит как котел с чумою

гора глаголет иди со мною

за боли хлопотною стеною

я в сон огня заверну тебя

* * *

паутина звенит на сполох — война война

комарьё с залихватским писком штурмует окна

всё что было на свете простое летнее легкое

хоть и живо еще но тончает день ото дня

будто ветру того и надо что цвет глодать

будто силы стихий сговорились и принялись за

разрушение хрупкой крепости нежных листьев

парашюты семян поспешая с ветвей срывать

будто всё на одно лишь способно — улечься в прах

только спать и знать свое время удел и место

знать бездонность земли и ее дрожжевого теста

а не знаешь не смейся — смелют на жерновах

и опять наступают снова наводят страх

бьют по стеблям да что там подлее по почкам в пах

по живому живущему только бы не скончаться

против белых соцветий здесь начали ополчаться

а погибших зароют в кровавых мясистых плодах

* * *

лунные твои люблин циклы

путник идет по кварталу невидимому

несет в одном кармане смерть

а в другом виноградное зерно

ночь-убийца обнюхивает улицы

а щекастые призраки безобидные

и чернявые тени худые как жердь

выставили по свечечке на окно

путник пьет в таверне горькое вино

черный сыч здоровается с ним на идише

нарядился в тлен и паводок? вот оно

так и выйдешь

выщерблены твои люблин зубы

путник смотрит в пасти домов пропащих

ему навстречу выходит желтая река

ему навстречу выходить каменный дождь

через город кого на телегах везут?

кто тебя из-за угла хватает за плащ?

на́ тебе чашку мышиного молока

иди своей дорогой куда идешь

путник в ворота стучится кулаком

соль на боль предлагает выменивать

а в ответ ему слышится: ты никто

все мы тени тут

ветром выбелены твои люблин рёбра

месяц на крышу вскарабкался — и сорвался

ехал всадник за воротами — и споткнулся

черный лес хребет свой сломанный перерос

путник улицу за руку берет

она говорит — у тебя шафрановая голова

у тебя из ушей растет золотая трава

какой черт тебя такого сюда принес?

постой эй путник постой

что там камнем лежит в твоей суме пустой?

мертвые рыбы выходят на цыпочках из реки

а свечи горят на облупленных подоконниках

как маяки

* * *

о птаха о розовый прутик о беличий хвостик

откуда к нам вдруг подступает разверстая бездна

что звезд ворошит покрывало грохочет громами

что станется с нами о птаха что станется с нами

о что нам оставят в наследство слепые закаты

стекло со следами от пальцев и видом на море

на землях пустых опустевшие тихие храмы

что станется с нами о птаха о прутик мой с нами

что даже не ведали кто они что они как им

расти понемногу инаковеть и забываться

и быть но меж тем и росли забывались и были

ютились в яйце и соцветии в крошечном теле

летать вырастать умирать хоть не так уж хотели

а всё ж умирали летали росли умирали

но вот приближается бездна и что теперь будет?

постой погоди усомнись и возьмись за щеколду

постой по возможности дольше держись за щеколду

дыши и ощупывай взглядом обычные вещи

о птаха о розовый прутик о беличий хвостик

держись и дыши и держись и дыши еще долго

почувствуй на коже касание нежного света