Ода постели

ОДА ПОСТЕЛИ

Ты — это вторник, четверг,

ты приходишь или уходишь.

Август

алой сетью

возносит тебя на крыльях,

или июнь,

июнь,

чтобы меньше думать,

пламенный

лепесток

поднимается вверх

посреди

холодной недели,

рыба — красная,

как лихорадка,

или зима,

и цветы

полнятся лунным светом,

бродят по улицам

и уплывают в потоках ветра,

этот день

в окружении стен,

и всё же:

что-то вознесено

на вершину

минуты,

королевский штандарт

или лесная соль,

золото пчёл на знамёнах,

алый мёд растекается пó ветру,

день безымянный

тихо проходит

сквозь всю неделю

на своих золотистых

лапках,

с пыльцой на тоненьких усиках,

с небесной мозаикой глаз,

мы танцуем,

довольные,

мы поём, мы взыскуем

цветущих черешен,

мы поднимаем чашу,

влюблённые,

мы привечаем

наступающий час,

пролетающую минуту,

миг брожения,

миг зарождения жизни.

Богиня этого дня,

нелепая роза,

самозабвенная

чашечка мака,

неожиданная весна,

четверг,

луч в складках одежды,

я люблю тебя,

я — твой суженый,

я понимаю:

ты так

мимолётно проходишь,

только

капелька света,

виноградина мнимого солнца,

опустилась в незрячую кровь

каждого дня,

и мы сохраним

эту алую искорку

пламени и нектара,

мы сохраним

этот мятежный день,

огненный,

незабвенный,

это пламя

посредине золы и времени.

ОДА ПОСТЕЛИ

Из постели в постель и в постели,

это путь —

это путь нашей жизни.

Новорожденный, раненый,

мёртвый,

тот, кто любит и спит,

из постели в другую постель

мы приходим, и нам не уйти,

в этом поезде и в корабле,

в этой

общей реке

нашей жизни,

в общей

реке

нашей смерти.

Земля — постель для любви,

в лужайках цветов,

в пятнах крови,

небесные простыни

сушатся на верёвках,

расстелен сентябрь

с его белизной,

море

наносит

удары

по

зелёному

куполу

бездны,

и шевелятся груды

белой и чёрной одежды.

Море, жуткое ложе,

нескончаемый двигатель

жизни и смерти,

неистовость ветра и пены,

в тебе засыпают рыбы,

спит ночная тьма

и киты,

в тебе покоится

звёздная пыль

умирающих метеоров:

ты — вечный пульс

своих спящих,

ты создаёшь

и разрушаешь

бесконечный таламус снов.

Внезапно восходит луч

с глазками незабудок,

с носом — из белого мрамора

или из яблока,

и освещает тропинку,

ведущую нас прямиком

на нежно-лилейные простыни,

и мы скользим

по этим штандартам,

как на аркане.

Появляется смерть,

подходит к нашей кровати

с руками, покрытыми ржавчиной,

с йодистым языком,

она вздымает свой перст,

огромный, словно дорога,

и указует нам путь

к арене для боя быков,

к воротам последней боли.